— Я? — Очевидно, Лариса и раньше не очень верила в суперменов. Теперь ее лицо выражало крайнюю степень презрения.

— Постараюсь объяснить, почему я не люблю самоуверенных женщин и ненавижу феминисток, — пояснил Дронго. — Самое главное достоинство любого мужчины это — мозги. Я считаю, что необходимо максимально, по возможности, конечно, загружать их работой. Так вот, прежде чем бросать на меня такие презрительные взгляды, вы могли бы воспользоваться вашим серым веществом. Дело в том, что в Зуле наверняка ждут появления иностранца, желательно из России, который постарается договориться с Менартом. Или хотя бы с ним переговорить. Я думаю, немцы не идиоты и уже знают, что к Габриэлле приходил какой-то высокий мужчина. Сейчас они его ищут. А ваше появление в Зуле пройдет незамеченным. Тем более что вы владеете немецким, и к тому же вас никто не ждет.

— Я ничего вам не сказала. Я и не думала, что вы струсили.

— Спасибо и на этом. Правда, не понимаю, какой смысл мне бояться. Немецких законов я не нарушал, а разговор с Менартом — не уголовное преступление. Что касается убийства Нигбура, то меня в нем тоже нельзя обвинить, так как меня тогда не было в Германии. Поэтому мне лично нечего бояться. Но на самом деле я боюсь. Боюсь за свою репутацию. Боюсь по-глупому потерпеть поражение, если не сумею раскрыть всей этой загадочной истории.

— Андрей Константинович приказал мне ждать его звонка, — сообщила Лариса. — Я должна оставаться рядом с вами.

— Спасибо за заботу. Но меня больше интересует, почему не отвечает телефон вашего напарника. Хотя, кажется, он старший в вашей паре.

— Мы будем его ждать. — Она упрямо не отвечала ни на один из его вопросов.

— Конечно. Только учтите, что я буду ждать до вечера. Если Андрей не позвонит, я буду вынужден сам отправиться в Зуль. Ждать больше я не смогу.

Он церемонно кивнул ей и вышел из номера. Минул час, другой, третий. Андрей так и не позвонил. В шестом часу вечера Дронго снова постучал в номер Ларисы. На этот раз никто не ответил. Он постучал второй раз. И опять никто не ответил. Дронго уже собирался вернуться в свой номер, как увидел, что Лариса идет по коридору.

— Где вы были? — поинтересовался Дронго. — Опять «тайны мадридского двора»?

— Он до сих пор не позвонил, — сообщила Лариса. — Я думаю, нам нужно позвонить в его отель.

— Давайте, — кивнул Дронго. — И учтите, что я завтра утром уеду в Зуль. Даже без вас.

— Мы поедем вместе, — решила она. — Я не понимаю, что могло случиться. Он такой обязательный человек. Честно говоря, я очень беспокоюсь. Может, нам не нужно ждать до завтрашнего утра? Он бы обязательно позвонил.

— Я думаю, что звонить ему не стоит. Если что-то случилось, это вызовет еще больше подозрений. — Дронго нахмурился: — Собирайте чемодан, Лариса, мы едем в Зуль. Прямо сейчас. Придется нам выдать себя за супружескую пару. Я куплю пластырь в аптеке и наложу его себе на щеку. Пусть думают, что у меня болят зубы или фурункул. Едем немедленно, я закажу билеты в вагон первого класса.

Через полчаса они были уже на вокзале. Дронго внес чемоданы в купе, и они разместились. Почти всю дорогу в Зуль ехали молча. Дронго дремал, а Лариса пыталась дозвониться своему напарнику. Неожиданно раздался телефонный звонок. Она сразу включила аппарат. Дронго проснулся.

— Нет, — сказала Лариса, — нет. Он еще не звонил.

Она отключила аппарат и пояснила:

— Это из Москвы.

— Я вас ни о чем не спрашивал, — улыбнулся Дронго, — но нетрудно было догадаться. Они, видимо, нервничают. Только я думаю, что они не в Москве. По моим расчетам, они должны быть где-то близко. В Берлине или, может быть, в Эрфурте. Убийцы уже ждут условного сигнала. Может быть, ваш человек уже дежурит у постели раненого Бутцмана, чтобы перекрыть ему кислород. И следит за домом Габриэллы, чтобы выстрелить в тот момент, когда она выйдет на улицу, чтобы отвезти детей в школу.

— Вы сами слышите, что говорите?

— Конечно, слышу. И знаю, что так и случится, если я ничего не найду. Их убьют всех, всех до единого. Не пожалеют даже Шилковского, которого столько лет лечили в больнице. Чтобы гарантировать себя от возможного ущерба, любое государство пойдет на все. Есть такое понятие — государственная целесообразность. Это тот случай, когда нужно убрать несколько человек, чтобы спасти гораздо больше людей. Это и есть оборотная сторона работы любой спецслужбы мира. Вот такая — грязная и подлая. Поэтому я не работаю на государство, понимая, что в какие-то моменты его интересы могут прийти в противоречие с моими принципами.

Она молчала, понимая, что он прав.

— Когда приедем в Зуль, нам нужно взять такси, хотя отель находится около вокзала, — сказал Дронго, — но там придется пересечь небольшую площадь. А мне бы не хотелось, чтобы нас сразу обнаружили.

— Хорошо, — ответила она, и дальше они ехали молча.

В Зуль приехали поздно вечером. На вокзале не было ни одной машины. Дронго прошел к служащему и только спросил, где можно заказать такси. Тот показал на номер, указанный рядом с телефонным аппаратом. Дронго обернулся и заметил у выхода мужчину средних лет, который внимательно следил за ними. Дронго улыбнулся, подошел к Ларисе и показал ей на телефонный аппарат. Она поняла все без слов, подошла к телефону, набрала нужный номер и вызвала машину на немецком языке, выговаривая слова достаточно громко, чтобы их мог услышать стоявший у дверей неизвестный мужчина.

— Таксист нас разорвет, когда узнает, куда нужно ехать, — заметила Лариса.

— Ничего, у меня есть для него утешение, — сказал Дронго, доставая купюру в пятьдесят марок.

Машина появилась через пять минут. Они погрузили чемоданы. Лариса оказалась права. Водитель побагровел, услышав, куда нужно ехать. Дронго спокойно положил рядом с ним желтую купюру и снова показал на здание отеля. Водитель взглянул на деньги и сразу успокоился.

Едва они отъехали, как за ними медленно тронулась машина, стоявшая чуть в стороне от вокзала. В «оппеле» находились два человека. Когда такси остановилось у отеля, «оппель» проехал мимо. Очевидно, его пассажирам важно было убедиться, что иностранцы приехали именно сюда.