Шрифт:
Понсон дю Террайль
ВАРФОЛОМЕЕВСКАЯ НОЧЬ
Цикл романов "Молодость короля Генриха"
СОКРОВИЩA ГУГЕНОТОВ
Роман VII
I
Было 4-е декабря 1576 года. На башенке королевского замка в Блуа пробило десять часов, когда король Генрих 111 кончил ужинать в обществе своих миньонов - Келюса, Можирона, д'Эпернона и Шомберга. Ужин отличался большой веселостью: вкусно ели, много пили, злословили о женщинах и превозносили мужчин.
– Господа,- сказал наконец король,- я очень скучаю здесь, в Блуа. Кто из вас мог бы развлечь меня?
Не успел никто ответить, как дверь раскрылась, и в комнату вошел человек. Указывая на него, Можирон сказал:
– Могу сказать одно, государь, что развлечь вас может кто угодно, только не этот господин!
– Господин де Можирон,- просто ответил вошедший,- я служу своим королям и в случае нужды проливаю за них свою кровь, но никогда не рассчитывал отбивать хлеб у шутов!
Миньоны принялись смеяться, однако король остановил их.
– Здравствуйте, Крильон!
– сказал он, протягивая руку этому истинному рыцарю "без страха и упрека", начальнику дворцовой стражи.
– Вашему величеству было угодно призвать меня?
– Да, Крильон, друг мой... ведь вы мой друг, не так ли? Герцог Крильон, очевидно, не нашел в этом обращении ничего особенно лестного для себя, так как ответил с наивным простодушием:
– Государь, я всегда был другом французских королей, из которых служу уже пятому, да сохранит его Господь!
– Ну так вот, друг мой Крильон, я в самом деле позвал вас. Вы были мне нужны, но это было тогда, когда я еще был королем Франции, то есть до ужина. Я хотел отдать вам распоряжения относительно собрания государственных штатов, которое должно состояться в Блуа через два дня. Но, черт возьми, после ужина и особенно после этого журансонского вина я совершенно не могу вспомнить, что такое я хотел сказать вам!
Крильон и бровью не повел, продолжая молчать, хотя Генрих сделал короткую паузу.
Увидав, что герцог и не собирается отвечать что- либо, король продолжал:
– Я скучаю, милый мой Крильон, скучаю до смерти. Крильон продолжал хранить молчание.
– Вы только посмотрите,- продолжал Генрих,- все эти молодые люди осыпаны моими милостями, я наполняю их карманы и делю с ними корону, но ни один из них не способен развлечь меня!
– Ну уж извините, государь!
– воскликнул Можирон.- Как раз в тот момент, когда герцог вошел, я собираюсь развлечь ваше величество!
– Каким это образом?
– жадно спросил король.
– О, это целая история, государь!
– Так выкладывай ее, и, если она позабавит меня, я сделаю тебя кавалером ордена Святого Михаила!
– Велика штука!
– пробормотал Энернон.- Теперь этот орден болтается у всякого встречного! Орден Святого Духа, это я еще понимаю!
– Господин д'Эпернон,- сказал Крильон, делая шаг к разряженному и раздушенному придворному,- орден Святого Духа жалуют лишь тем, кто понюхал пороха и от кого не разит так мускусом, как от вас!
– Ох уж этот мне Крильон,- со злобной усмешкой сказал король.- Он всегда бьет наверняка! Помолчи, д^Эпернон, я сделаю тебя рыцарем ордена Святого Духа после первой битвы!
– Значит, еще есть время подождать,- ответил Крильон и, видя, что никто не предлагает ему стула, взял табурет и спокойно уселся.
– Историю! Где история?
– с детским нетерпением крикнул король.
– Вот извольте!
– ответил Можирон.- В Блуа есть улица, которая поднимается в гору...
– Они все поднимаются!
– заметил Келюс.
– Пусть! На этой улице имеется дом...
– На всякой улице имеется дом!
– заметил в свою очередь Шомберг, который был остроумен и весел, как чистый понедельник.
– В этом доме живет девушка, прекрасная, как день!
– Сравнение неудачно,- заметил король.- Сегодняшний день, например, печален, туманен и способен навеять на душу самую черную меланхолию.
– Я имею в виду весенний день, государь! Эту девушку стережет какой-то старик - слуга, как говорят одни, отец, как уверяют другие. Девушка выходит лишь по воскресеньям, да и то всегда под густым вуалем... Словом, красавицу держат, что называется, под семью замками. Вот я и подумал... В бытность польским королем его величество наш государь нередко производил по ночам веселые скандальчики, выбегая с друзьями на улицы Варшавы и учиняя дебоши разного рода...
– О, как я тогда веселился!
– со вздохом сказал Генрих III.
– Ну, так почему же не представить себе, что Блуа - та же Варшава! Уже в девять часов здесь дают сигнал тушения огня, а патрули уходят спать в десять.
– А теперь сколько времени?
– спросил король.- Около двенадцати? Значит, патрули уже спят?
– Давно уже, и мы можем без всякого риска заняться похищением таинственной красавицы!
– Эге!
– сказал король.- Такое приключение мне нравится. Конечно, сама по себе красотка мне ни на что не нужна, но зато само похищение... Ну а со стариком мы что сделаем?