– Может, выдать им убийцу?

Ильмо побледнел от такой черной неблагодарности.

– Не поможет, – подал голос Йокахайнен. – Этого мало. Поверьте, уж я-то знаю.

Старейшины согласно закивали головами. Похъёльцы – это вам не соседский род, с которым всегда можно договориться. Они чужаки, хищная нечисть. Если уж появились в землях карьяла, значит, по-хорошему не уйдут.

– А что этот тун вообще здесь делал? – вслух подумал Антеро.

– Да? – подхватили все.

– Он меня искал, чтобы убить! – сказал Ильмо, поскольку Вяйнемейнен родичам явно ничего объяснять не собирался.

– Почему же именно тебя? – сказала Локка. – А пропавшие девки? Может, похъёльцы задумали весь род погубить – как тот, что у озера Олений Мох! За один день. Всех. И никаких следов, одни трупы.

Старейшины беспокойно зашевелились. Антеро, кашлянув, произнес:

– Вяйно, соседушка, на тебя вся надежда. Ты больше нас знаешь о Похъёле. Что нам делать, как поступить?

В избе прекратились разговоры, и все взгляды обратились на Вяйно. Он едва заметно улыбнулся, словно ждал этого момента.

– Я думаю, – веско произнес он, – надо спросить совета у вашего пращура.

Ответом ему была удивленная тишина. Ильмо и Ахти переглянулись. Что это задумал Вяйно? А тот объяснил:

– Поднимемся на холм, где стоит идол Калева, призовем вашего предка и зададим вопрос.

– Эк у тебя все просто – «взойдем и спросим», – отозвалась Локка. – Может, к тебе предки и заходят на огонек, поболтать о том о сем, а у нас в Калева все иначе. Вызвать предка – сложный и долгий обряд, да еще неизвестно, отзовется ли. Мне надо приготовиться…

– Ничего, старушка, – успокоил ее Вяйно. – Я сам спрошу предка. Мне он быстро ответит.

Локка неприязненно покосилась на него.

– Ты, Вяйно, хоть и умудренный чародей, и мы все перед тобой малые дети, – но ведь ты не из рода Калева. Почему же наш пращур вдруг с тобой заговорит?

– Да ты просто завидуешь! – не удержался Ильмо. – А сама прикормила молоком гадюку на болоте, опоила ее пивом и вырезала мешочек с ядом, а для чего – вот вопрос!

– Ой, смотри, рыжий, – прокляну…

– Все замолчали! – рявкнул Антеро. – Не видите, я думаю!

Предложение Вяйно понравилось старосте. Чародей не просто давал совет, а косвенно предлагал разделить ответственность.

– Что скажешь, старче? Точно справишься?

– Чтобы вы не сомневались, – посмеиваясь, сказал Вяйно, – я вызову предка в зримом облике, и он сам изъявит роду Калева свою волю!

Известие мгновенно распространилось по деревне. Вскоре весь род Калева собрался на высоком берегу Звонкой, кольцом окружив холм с идолом и священным камнем. Почти у всех в руках горели факелы, на берегу было светло как днем. Вяйно поднялся на холм и теперь стоял там один, рядом с идолом. Ильмо смотрел на них обоих и поражался, как никто из родичей до сих пор не понял, кем им приходится Вяйно на самом деле. «Теперь понятно, почему предка вырезали с закрытым лицом!» – думал он. Неужели Вяйно собирается признаться, кто он такой? А если ему не поверят? Народец в Калева темный, вредный и недоверчивый…

Но Вяйнемейнен задумал нечто иное. Дождавшись, когда на берегу установится тишина, он встал рядом со священным камнем, положил на него руку, поклонился реке и запел руну.

Едва ли кто-то, кроме Локки, понял, чтоон поет и кого призывает и при чем тут, собственно, мать, когда речь идет о праотце Калева. Да и той стало не до размышлений, когда по гладкой поверхности реки вдруг побежали круги. В берег плеснула маленькая волна, за ней другая. Над берегом раздалось дружное «Ах!», и толпа отпрянула от кромки воды. Под темной водой появилось бледное перламутровое сияние. Оно разгоралось, переливаясь то зеленоватым, то белым, то розовым. Вода уже не просто колыхалась – она бурлила. Жители Калева попадали на колени. Нечто сияющее, многоцветное всплывало из глубин. И вот волны отхлынули, и над поверхностью поднялась огромная, уродливая лягушачья голова. Кожа чудесного существа блестела как стекло, клюквенно– красные глаза мягко светились в сумраке ночи. Ильмо мгновенно узнал водяницу Велламо, что спасла его, подняв со дна Кемми. Увидев, что водяница смотрит прямо на него – он был едва ли не единственный, кроме Вяйно, кто не стал падать ниц, – он спохватился и низко поклонился ей.

– Ильмаринен… – поплыл над водой ее странный булькающий голос. – Пусть он идет в Похъёлу и там возместит ущерб!

Еще не успела отзвучать «воля пращура», а водяница уже погрузилась в Яннего. Темная вода сомкнулась над ее головой, сияние постепенно отдалилось и погасло, и вскоре ничто не напоминало жителям Калева о чуде, которому они стали свидетелями.

– В Похъёлу?! – нарушил благоговейную тишину вопль Ильмо. – За что?! Нет!!

– Предок посылает тебя в Похъёлу! – воскликнул глубоко взволнованный Ахти, вскакивая на ноги. – Повезло же тебе!

Йокахайнен покосился на Вяйно и понимающе усмехнулся.

Люди, словно проснувшись, начали подниматься на ноги, зашумели. Локка, забыв о зависти, суетливо пихала Вяйно в бок:

– А с давешним проклятием-то что? Что ж ты самого главного не спросил! Снимет он проклятие или нет?

– Ваше проклятие, – проворчал Вяйно, – снимайте сами… если успеете.

Вскоре его окружили старейшины, требующие истолковать волю предка. Хотя, на взгляд Вяйно, водяница высказалась с полной определенностью.