Послышался шум шагов на палубе, затем все стихло.

– Они прошли вниз! – прошептал мнимый сержант.

Смит кивнул.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем полицейский патруль вернулся. Шаги загромыхали над головой Валерии, и она услыхала, как кто-то сказал:

– Это помещение, где спрятаны цепи. Там их наверняка нет… Барнета, очевидно, подкупили, чтобы он дал неверные показания.

Кольдхарбор ухмыльнулся в темноте.

После короткого совещания патруль перешел на другую сторону палубы, потом раздалось тарахтенье удаляющегося мотора.

– Уехали! – сказал Смит и почувствовал, как девушка безжизненно повисла в его цепких руках.

Они снесли ее сначала на палубу, потом опять вниз.

Тем временем человек, спокойно лежавший до сих пор в лодке, притаившийся под кормой шхуны, начал бесшумно карабкаться наверх, на палубу. Он был с ног до головы покрыт грязью и пылью, волосы его, обычно напомаженные и приглаженные, торчали вихрами во все стороны, а изнеженные белые руки от непривычных упражнений были исцарапаны и изранены до крови.

Юлиус Савини привязал к шхуне свою лодку, встал на нижнюю ступеньку веревочной лестницы, все еще свисающей с палубы, и медленно и бесшумно стал подниматься по ней. В руке у него был зажат какой-то странный предмет, который он достал со дна своей лодки.

– За это письмо надо кое-что приплатить, – сказал почтальон.

Фэй подошла к двери в халате, громкий стук в дверь разбудил ее.

– Я не приму без марок! – сказала она с раздражением.

– Ну, письмом его нельзя назвать, но это и не открытка… – ответил ей почтальон, разглядывая неровный клочок бумаги.

– От кого? – спросила заинтригованная Фэй, и тот усмехнулся.

– Собственно, я не имею права говорить вам этого, но оно прислано каким-то Юлиусом, – ответил он.

Фэй почти силой выхватила у него записку и прошла в спальню, чтобы достать деньги.

Потом ей пришлось потратить минут пять на то, чтобы разобрать каракули на обрывке, по-видимому, из записной книжки. На одной стороне такими же каракулями был нацарапан ее адрес. Все написано карандашом. Буквы оказались неясными и нетвердыми, но Фэй все же удалось разобрать смысл записки.

«Лэси увез мисс X. Видел их в деревне и прыгнул в автомобиль. Поехали в „Золотой Восток“. Смит, Л. и мисс X. вышли и отправились в лодке на шхуну. Я следую за ними… Сообщи Федерстону!»

Разобрав записку, Фэй немедленно подошла к телефону. Она позвонила в три места, но нигде не застала комиссара и по каждому номеру оставила поручение для него.

Она только что закончила одеваться, когда телефон зазвонил.

Голос Джима спросил ее:

– Я вам нужен, Фэй?

Она без предисловия прочла ему записку.

– Юлиус молодец! – восторженно сказал Федерстон. – С какой почты это пришло?

Она вгляделась в клочок бумаги.

– «В-5» – ответила молодая женщина. – А вы его не видели?

– Не видел и не слышал. Он не пишет, где он находится и что это за корабль?

– Нет. Но ведь он и не знает, не правда ли?

– Положим!.. Я к вам сейчас приеду!

Через десять минут он уже был у нее, усталый, небритый, грязный.

– Мы задержали один корабль в «Луже», но их там не оказалось! Это естественно, если шхуна, которую видел Юлиус, стояла на реке вчера вечером. Был отлив, и они могли выйти оттуда до четырех часов сегодняшнего утра.

Фэй суетилась на кухне, готовя горячий кофе для Джима. Тот был ей несказанно благодарен за внимание.

– Телефон! – воскликнул вдруг Джим, вскакивая. – Может быть, это Юлиус? Не могу ли я ответить за вас?

– От этого, пожалуй, пострадает моя репутация, – заметила Фэй, – впрочем, вы сможете объяснить, что я не имею привычки завтракать с полицейскими…

Джим взял трубку, но не сказал ни слова; он сразу узнал голос говорившего. Это был Абель Беллами.

– Савини здесь? – спросил он.

Джим знаком подозвал молодую женщину и передал ей трубку.

– Где ваш муж? – спросил Беллами.

– Не знаю… Его тут нет. Разве он не в Гарре?

– Стал бы я спрашивать, если бы он был тут. Куда-то удрал еще прошлой ночью и не вернулся… Можете передать ему, чтобы прислал за своими вещами и за деньгами. Я прогоняю его со службы!

– Может быть, он с Лэси? – нахально проговорила Фэй. – Лэси привез мисс Хоуэтт к Кольдхарбору Смиту – даже полиции об этом известно.

Молчание, наступившее после ее слов, длилось так долго, что она подумала, не повесил ли Беллами трубку.