Дулеба провели в воеводскую ложницу, а Иваница тем временем остался в гриднице, чтобы быть на подхвате и помочь лекарю, ежели что, хотя, по правде говоря, Дулеб каждый раз обходился собственными силами. Была у Иваницы надежда, что где-нибудь здесь повстречается ему Ойка и он сможет переброситься с ней словом-двумя, но вокруг вертелись лишь ближайшие слуги Войтишича; Ойка же вряд ли и допущена была сюда, в палаты воеводские, она где-то ютилась со слепым отцом в хижине, в самом закутке дворовом, тут ее ждать было бы полнейшей бессмыслицей. Зато пришел тот, кого Иваница и не ждал вовсе. Точно так же, как и в прошлом году, должны были они снова встретиться, только теперь уже не во дворе, а тут, в гриднице, хотя опять-таки с глазу на глаз. Втиснулся в гридницу, волоча ноги так, будто разгребал ими снег, дебелый Петрило, хлопнул своими бесцветными, что и в темноте белели, глазами на Иваницу, ругнулся потихоньку:

– Черти тебя носят! Почто сидишь тут?

– А стерегу, чтобы твои черти да не унесли душу твоего воеводы.

– Ты тот же самый, что и в прошлом году?
– удивился Петрило.

– Вот уж!

– Говорили, в Суздале бросили вас обоих в поруб.

– Бросили, а мы вылезли.

– Вылезли или выпущены?

– Знаешь своего князя лучше меня. Тот сажать не любит, но если уж посадит, так не выпускает. Или забыл князя Юрия?

– Не твое дело, раб. Забыл сам, видать, кто перед тобой?

– А чихал я на тебя! Не забыл, что ты и боярина Кучку стрелой когда-то сразил...

Петрило метнулся к Иванице, закрыл ему ладонью рот.

– Раскричался! Кто сказал тебе это?

– А сам князь Юрий.

– Ну, - Петрило отошел, сел возле свечки, разглаживал светлые усы. Мало что скажет Долгорукий.

– Все о тебе знаю, - злорадно промолвил Иваница.
– И что ты доверенный человек Долгорукого в Киеве, тоже ведомо мне.

– Кому служу, того и доверенный. Не болтай языком. Лекарь у Войтишича?

– Да. Воскреснет твой воевода.

– Не собирается умирать, еще и тебя переживет.

– Вот уж! Может, и ты переживешь?

– Поболтай мне еще языком, и я тебе покажу!

– Думал я: дружить с нами станешь. Обидел Долгорукий и тебя и нас. Нас в поруб, а тебя с глаз прогнал за того боярина Кучку. Ужели такой ценный человек был этот боярин?

– Замолчи, - попросил Петрило, - голова болит от твоей болтовни. Занудливый ты вельми человек, а на вид вроде бы и не таким должен быть. Расскажи лучше про Суздаль. Что там видел да как был со своим лекарем?

– Вот уж! Почему я должен тебе рассказывать! Были, да и все. Видишь, каким я стал, а каким был.

– А скажи мне такое, - Петрило снова подошел к Иванице.
– Вот тогда вы должны были у меня обедать, а не приехали, как это вышло?

– Есть не хотелось, - засмеялся Иваница.

– Ты мне не крути, а говори правду. Куда пропали?

– Сказано же: в Суздаль. А перед тем у князя Изяслава были. Он как раз Бохмач дожигал. Горело долго. Потому что был дождь, а князь Изяслав присматривался. Глаза грел. Ну, а мы тогда двинулись дальше, прямо на Суздаль, за убийцами. Хотя вышло, что и не убийцы никакие ни Кузьма, ни Силька.

– Кто же погнал вас в Суздаль?

– Совесть.

Петрило побродил малость по гриднице, вышел на свет, присмотрелся к Иванице.

– Совесть гоняет человека по свету, когда она нечиста. Ты же да твой лекарь имеете совесть чистую, или, скажешь, не так?

– А так.

– Тогда зачем же вам понадобилось в Суздаль? Да еще и к грозному Долгорукому.

– Не такой он и грозный. Князь добрый и славный.

– Добрый, а в поруб вас бросил.

– Куда же должен был бросать? Притащились из самого Киева: ты, княже, убийца! Радуйся и веселись.

Петриле, однако, почему-то очень хотелось вернуться снова к тому, с чего начинал.

– Так ты так и не сказал, кто же послал вас в Суздаль?

– А Войтишич, - беззаботно сказал Иваница.

– Войтишич?
– даже подпрыгнул Петрило.
– Смеешься надо мной? Спрашиваю - так говори, а не хочешь, так скажи: не хочу. Болтаешь пустое.

– Вот уж! При тебе Войтишич об убийцах сказал. Игумен Анания тоже поддержал. Да и ты.

– Я молчал.

– Может, и молчал. Поддакивал молча.

– Но ведь не посылали вас никуда.

– Не посылали, так мы и сами догадались.

– Заплачу тебе хорошенько, - пообещал Петрило.
– Еще не знаешь меня. Я все могу в Киеве. Лишь бы держался за меня.

– Вот уж! Имею Дулеба, вот и все. А плату свою спрячь. Пригодится.

Иваница уже и не рад был, что наткнулся на Петрилу. Видно, ему зачем-то крайне нужно было выведать, кто и как спровадил их тогда в Суздаль, а получалось, - как ни верти, - сделала это Ойка. Еще получалось, никто об этом не знал. Все сходилось на ней, все тогда началось, теперь должно было закончиться, по крайней мере так хотел Петрило, да и еще, может, кто-то. Ну, так не дождутся же!