— Спасибо. Теперь, пожалуйста, проверь, позволяют ли условия этого метафорического пространства полет.

Проверяю.

Последовало такое долгое молчание, что Гарри скрестил пальцы. Полет делает продвижение гораздо легче… особенно когда висишь на веревке над милями и милями пустого пространства. Ему показалось, что он слышит, как щелкают двигатели, осторожно проверяя, какой вид передвижения здесь подходит, а какой бесполезен или даже опасен. Наконец вращающееся «П» как будто пришло к заключению.

Кажется, какая-то разновидность полета возможна, но не могу определить, какая именно. Никакие данные об аллафорической технике в моих файлах не помогают. Придется придумать нечто оригинальное.

Гарри пожал плечами. Там, где он находится, так поступаешь почти всегда.

— Ты определил нашу зону наблюдения?

Я чувствую недалеко от нас узкий туннель нормального пространства — в фигуративных единицах. Субъективно вы должны различать «внизу» сверкающую Авеню… примерно в четвертом квадранте.

Гарри подошел к указанному окну и посмотрел вниз вдоль неотчетливых гигантских фигур.

— Да-а-а… Кажется, я ее вижу. — Он едва разглядел слабо светящуюся линию. — Надо попробовать подобраться ближе.

Если найдем путь.

— Да, — согласился Гарри. — В этом-то все и дело.

Он тревожно провел пальцами по волосам на подбородке и голове, жалея, что давно уже как следует не расчесывался. На Хорсте, где он и его вечно занятые родители были единственными шимпами на всей планете, стремление вычесать вездесущую пыль из шерсти всегда казалось только вопросом личной гигиены. Только в школе Гарри узнал, какое это может приносить наслаждение, когда кто-то другой гладит, расчесывает, приглаживает щеткой и слегка дергает тебя за волосы, так что их корни едва не кричат от удовольствия. И когда он вспоминает прошлое, ему больше всего не хватает теплого физического контакта взаимного расчесывания.

Жаль, что его родители слишком много говорили — от болтовни и сплетен до расспросов о каждом личном недостатке. Именно такие проблемы Гарри никогда не нравилось обсуждать. Его неловкое отсутствие открытости поразило земных шимпов, которые сочли его отчужденным, даже высоко-Мерным, в то время как Гарри считал их излишне любопытными. Внутренне он всегда оставался чужаком и никогда не отдавался полностью интимности колледжских кружков для расчесывания.

Гарри понимал, что оттягивает решение, но на самом деле не знал, с чего начать.

Значит, тебя тревожат слухи о неожиданных изгибах гиперпространства и нарушениях режима пунктов перехода, ответил Вер'Кв'квинн после того, как Гарри вернулся с последнего дежурства. Эти феномены не входят в твою юрисдикцию. Однако кажется, что совпадение множества факторов делает необходимым поставить тебя в известность.

— Позвольте высказать догадку, — сказал Гарри. — Нарушения настолько велики, что их можно наблюдать даже в пространстве Е.

Весьма проницательная догадка, согласился Вер'Кв'квинн, издав клювом одобрительное восклицание на галдва. Вижу, что прием тебя к нам был не игрой случая, а подтверждением моего собственного умения видеть суть и доказательством моей ценности для Института и готовности к быстрому повышению.

Твое следующее дежурство начинается через один точка три стандартных дня.

После инструктажа это оставляет достаточно времени для ванны и доброго сна в его помещении в казарме. Конечно, он надеялся на более длительный отпуск. На базаре есть один массажист форуни, который так хорошо понимает скелетно-мускульную систему других рас, что отлично расслабляет узлы позвоночника Гарри… Увы.

Нервно почесывая подбородок, он дернул ногтем волосок и поморщился. Потом принялся рассматривать выдернутый волос.

Хорошо, что волосы у шимпанзе не отрастают длинными, как на лицах людей мужчин, если они их не сбривают. На Хорсте он видел шаманов пробстеров, у которых патриархальная борода отрастала годами и тянулась по земле.

Гарри помигал, поняв, к чему ведет его подсознание. Он быстро повернулся и прижался к заднему окну, всматриваясь в голубую нить, на которой на огромной высоте висит станция. Вверху нить как будто исчезает, направляясь к краю одной из далеких горизонтальных плоскостей.

— Пилот, — сказал Гарри. — Хочу проверить, можно ли увеличить псевдодлину нашего якоря реальности. Можно его еще размотать?

Он уже максимально размотан, услышал он ответ. Гарри выругался. Идея казалась неплохой…

— Минутку. — сказал он. — Не будь слишком буквален. Ну хорошо, может быть, мы и не можем раскрутить якорь. Но все равно потрогай эту проклятую штуку. Может, удастся изменить ее длину каким-нибудь другим образом. Растянуть, например. Или заставить расти.