Сайто, досадливо хмурясь, вспрыгнул на осыпь. Однако расстояние между бойцами все еще оставалось слишком большим.

Только тут Сен-Жермен осознал, в каком невыгодном положении он пребывает. Яркое солнце, светившее в спину Масаги, почти ослепляло его самого.

— Что ж, давай сыграем в твою игру, — произнес он спокойно, а затем резко рванулся вперед.

Перебежать через осыпь ему удалось, но противник был тоже проворен. Сайто Масаги схватился за наголовник, метательный диск, коротко свистнув, угодил Сен-Жермену в плечо. Маленький и совсем тонкий кружочек металла, врезавшись в мышцу под правой ключицей, вызвал сильнейшую боль, но отвлекаться было нельзя, ибо Масаги пошел в наступление.

— Ха! — выкрикнул он, приводя в движение свою катану и готовясь развалить противника надвое одним нарочито небрежным ударом.

Сен-Жермен сумел отскочить, перебросив свой меч в здоровую руку. Редко встречаются люди, способные биться как в правой, так и в левой позиции. Масаги заколебался, но тут же ринулся на противника. Сверкнуло лезвие, катана, сделавшись продолжением руки своего владельца, устремилась к врагу.

Сен-Жермен, отпрыгнув назад, перевел свой меч в горизонтальное положение, позволяя тому своим весом развернуть себя вокруг вертикальной оси.

Масаги оцепенел от такого нахальства, затем попытался ударить в открытую спину, но та изогнулась, а длинный меч светлокожего инородца уже подлетал к его голове. Он еле успел вскинуть катану, сталь ударила в сталь… раз, другой… противники отступили, острия их мечей соприкоснулись и разошлись.

Сен-Жермена ничуть не обманывала небрежность, с какой Масаги держал свой изогнутый меч. Он знал, что именно такая манера управляться с оружием и чревата подвохами, ибо к ней прибегают лишь опытные бойцы.

— Здесь невозможно сражаться! — выкрикнул, чуть задыхаясь, Масаги. — Перейдем туда, где земля потверже.

— Да? — Сен-Жермен быстро глянул туда, куда указывал уроженец Хонсю, отчетливо понимая, что в это мгновение в него может впиться еще одна маленькая метательная звезда. — Убивать человека, потерявшего равновесие, тебе кажется недостойным? — поинтересовался вежливо он.

— Ты не похож на других, — отозвался Масаги.

— Да, не похож.

Площадка, куда предложил переместиться островитянин, почти примыкала к подножию крепостных стен. Она была маленькой, куда меньше арен римских цирков, и все же вид ее пробудил в Сен-Жермене яркое и щемящее воспоминание о давних годах. Он ощутил себя гладиатором, идущим на смерть. Впрочем, это ощущение тут же прошло, противники изготовились к бою.

Они не произнесли больше ни слова, но оба заняли положение, в котором солнце падало сбоку, не мешая им наблюдать друг за другом. Со стороны каждого это было молчаливым признанием достоинств противника. Обычная придорожная схватка обещала теперь стать поединком доблести против доблести и демонстрацией преимуществ двух разных школ боевых искусств. Лучники и остальные обитатели Чио-Чо, взирая на них сверху, молчали; молчал Руджиеро, молчал Тцоа Лим.

— Начнем! — сказал Сен-Жермен, вздымая свой меч. В то же мгновение поднял катану и Масаги.

Но они остались стоять как стояли, выставив перед собой боевые клинки. Через какое-то время островитянин перенес вес тела на правую ногу, будто бы нервничая, но хитрость не удалась. Сен-Жермен не повел и бровью, зная цену подобным уловкам. Он выжидал, не сводя с рук противника внимательных глаз.

Миг, другой — и колесо завертелось. Между бойцами мелькнула сверкающая дуга, но Масаги был вынужден отдернуть катану, чтобы отбить круговой удар чужого меча и уклониться от новой атаки. Звон мечей был единственным звуком, нарушавшим мертвую тишину, воцарившуюся в высокогорном распадке. Через минуту воители вновь разошлись и замерли в прежних позах.

Сайто Масаги стоял как памятник самому себе, по опущенному клинку его текли струйки пота. Правую ногу он выдвинул чуть вперед, она казалась намертво вросшей в почву.

Сен-Жермен также ничем не выдавал своих чувств, хотя в душе его зарождалась тревога. Он ощутил легкое щелканье в рукояти меча, когда защищался от рубящего удара. Как-то уж очень невесело звякнула дамасская сталь. Интересно, слышал ли это Масаги? Если не слышал, он все равно поймет, что к чему, как только клинки вновь столкнутся. И непременно примется обрабатывать вражеский меч, пока тот не сдаст. Свободной рукой Сен-Жермен машинально погладил франкский топорик. Оружие, спору нет, замечательное, но можно ли всецело на него полагаться?

Погруженный в хмурые мысли, он чуть было не проворонил момент. Пальцы Масаги дрогнули, островитянин рванулся вперед, его клинок внезапно взмыл вверх и непременно вонзился бы во вражеский бок, если бы Сен-Жермен не отпрянул.

Мечи снова сшиблись, посыпались искры. Схватка пошла враскачку: атака, отскок, оборона — оборона, атака, отскок. В конце концов уроженец Хонсю замер в локте от крепостной стены, а Сен-Жермен очутился в низкорослом кустарнике.

У него появилась возможность выдрать маленький диск из плеча, однако он не решился на это. Рана болела, но кровь из нее не текла. Вырвешь звезду — кровь хлынет ручьем. Усилием воли Сен-Жермен расслабил шейные мышцы, чтобы их напряжение не распространилось на мускулы рук, и пошел на островитянина. Никакой усталости он по-прежнему не ощущал, но разумом понимал, что при таком положении дел правая рука его вскоре ослабнет.