— Длинный язык Роуча представляет опасность. Не говоря уже о письмах. — Тон Януса сделался мягким и просящим.

— Может, Роуч уже их потерял, — предположил Маледикт. — Или пропил деньги, что ему дали на почтовые расходы. Но если ты так волнуешься, отправляйся, найди его и притащи сюда.

— Тогда будет уже двое тех, кто знает тебя, а там и еще больше — Роуч не преминет разболтать твою тайну Джилли, прислуге, сплетникам на улице.

— Мы могли бы предупредить его, чтобы он держал язык за зубами.

Впрочем, Маледикт прекрасно знал, что бесполезно рассчитывать на благоразумие Роуча. Даже ребенком он умудрялся разбалтывать информацию в самые неподходящие моменты. С тем же успехом можно было учить Эллу скромности.

— Может быть, отослать его подальше?

— Куда? — спросил Янус. — Он ремесло крысы из Развалин — и то с трудом освоил.

Маледикт закрыл глаза; сердце гулко стучало. Януса могли убить. Или Джилли — если бы пистолет случайно выстрелил.

— У нас нет времени, чтобы гоняться за ним. Не теперь. Сегодня ночью нам нужно избавиться от трупа.

— Да, не самый удачный момент, — согласился Янус. — Но придется. Перехватить письма, отобрав их у Роуча, еще возможно. Надо действовать, пока Роуч не разослал письма. Поверенный ни словом не обмолвился об адресатах. Данталион, Арис, Эхо, Ласт? Как знать, сколько их? Но с Роучем легко управиться. Ты мог бы выманить его.

— Вернуться в Развалины, подвергнуть себя опасности разоблачения? Я сегодня одного уже убил — может, пока хватит? Ведь в Развалинах без кровопролития точно не обойдется. — Вдобавок по ночам Элла выходит на заработки. Вдруг она увидит Маледикта, вдруг уловит запах Ворнатти и догадается, кем он стал? — Если тебе необходимо найти Роуча, придется делать это самому.

Двери открылись: вернулся Джилли. Он был очень бледен, зато больше не дрожал.

— Я послал дворецкого с поручением. — Его рот искривился. — Наплел, что у тебя возникло экстравагантное желание выпить абсента, невзирая на время суток. Нужно вынести тело через дверь… — Лицо Джилли снова залила восковая бледность, и Маледикт обошел вокруг стола, желая взглянуть, что так его напугало.

Янус перегнулся через стол и чертыхнулся.

— Как мы напачкали! В доме убивать — не то, что на улице, где кровь сразу впитывается в землю. И все же мертвец есть мертвец. Джилли, нужно отмыть пол, прежде чем кровь въестся в него. Мэл, бери его за ноги — нет, погоди. — Янус расчистил стол, сдернул скатерть и расправил ее на полу. — Теперь давай.

Янус и Маледикт подняли тело и переложили на скатерть; Янус быстрыми, ловкими пальцами обыскал карманы поверенного, отделяя монеты от мусора, и только потом позволил Маледикту обернуть скатерть потуже. Он вручил горсть разномастных денег Джилли, который с ужасом воззрился на них, прежде чем швырнуть на стол.

— Куда? — спросил Маледикт. — На пристань, и потом — в море?

— Нет, — хрипло проговорил Джилли. — Слишком много свидетелей.

— Хоть я и ненавижу соглашаться с Джилли, он прав, — подтвердил Янус. — Порт редко засыпает, как и Развалины. Заверни его потуже, и я заберу его с собой.

Джилли не поверил своим ушам.

— Неужели ты впрямь так поступишь?

— А что еще остается делать? Похоронить на заднем дворе? Уверяю тебя, его призрак не станет мне являться. — Янус нагнулся, проверяя, не просачивается ли кровь сквозь ткань.

— Джилли, оправь слуг на их половину, чтобы мы могли набрать воды в прачечной, — попросил Маледикт.

Когда слуги перестали мешаться под ногами, уборка пошла бойчее; Джилли принес воду и мыло и оттирал кровь с ковра, пока Маледикт и Янус кутали труп в дополнительные простыни. Покончив с этим, они отправились на чердак в поисках дорожного сундука подходящего размера.

Оставшись один в комнате, Джилли обнаружил, что у него снова трясутся руки, до запястий окрашенные в розоватый цвет. Он по-прежнему чувствовал сладковатую упругость устрицы в горле, сопровождавшуюся звуком судорожного, хлюпающего кровью вздоха поверенного. Джилли тут же дал себе зарок никогда никого не шантажировать.

Перед глазами у Джилли всё стоял Янус. Как легко он присвоил кошель и пистолет, с каким беспечным видом вытер перепачканные кровью пальцы о рубашку поверенного! Сравнив этих двоих — невозмутимого Януса и напряженного, быстрого, как молния, жестокого Маледикта, Джилли не в первый раз задумался, кто из них опаснее.

Грохот сундука отвлек Джилли от размышлений.

— Вот так, — приговаривал Янус, с обманчивой легкостью поднимая тело под мышки. — Не должно пролиться ни капли. — Он затолкал тело в сундук, захлопнул крышку, поднял сундук и потащил к карете.

Джилли продолжал оттирать ковер; мокрая тряпка, окрасившаяся в розовый цвет, была уже вся в дырах.

— Джилли, довольно, — сказал Маледикт, опускаясь на колени возле друга.

— Не хочу, чтобы ты каждый раз за обедом смотрел на это пятно.