– Надеюсь, – сказал свирепый джентльмен. – Уверен, что будем. Мне нравятся ваши лица, они приятны. Джентльмены, ваши руки и фамилии. Познакомимся.

Разумеется, за этой любезной речью последовал обмен дружескими приветствиями, и свирепый джентльмен тотчас же начал сообщать друзьям теми же короткими, резкими, отрывистыми фразами, что его фамилия Даулер, что он едет в Бат для развлечения, что прежде он служил в армии, что теперь он занялся коммерцией, как подобает джентльмену, что он живет на получаемые от этого доходы и что лицо, для которого заказано второе место, – не более и не менее как миссис Даулер, его законная супруга.

– Она прекрасная женщина, – сказал мистер Даулер. – Я горжусь ею. У меня есть для этого основания.

– Надеюсь, я буду иметь удовольствие судить об этом, – с улыбкой заметил мистер Пиквик.

– Будете, – отозвался Даулер. – Она познакомится с вами... она оценит вас. Я ухаживал за ней при своеобразных обстоятельствах. Я добился ее, дав опрометчивую клятву. Я ее увидел; я ее полюбил; я сделал предложение, она мне отказала. «Вы любите другого?» – «Пощадите мою стыдливость». – «Я его знаю?» – «Знаете». «Очень хорошо; если он не уедет отсюда, я сдеру с него кожу».

– Помилуй бог! – невольно воскликнул мистер Пиквик.

– Вы содрали кожу с этого джентльмена, сэр? – осведомился мистер Уинкль, сильно побледнев.

– Я написал ему записку. Я сказал, что это мучительная вещь. И это так.

– Несомненно, – вставил мистер Уинкль.

– Я сказал, что дал слово джентльмена содрать с него кожу. Моя репутация была поставлена на карту. У меня не было иного выхода. Как офицер службы его величества, я был обязан содрать с него кожу. Я жалел о такой необходимости, но я должен был это сделать. Он внял убеждениям, он понял, что законы службы выше всего. Он бежал. Я женился на ней. Вот и карета. Это ее голова.

Тут мистер Даулер указал на только что подъехавшую карету, из открытого окна которой выглядывала довольно хорошенькая особа в ярко-синей шляпе, отыскивавшая глазами кого-то в толпе на тротуаре, – должно быть, этого неистового человека.

Мистер Даулер расплатился и выбежал со своей дорожной шапкой, пальто и плащом; мистер Пиквик и его друзья последовали за ним, чтобы занять места.

Мистер Тапмен и мистер Снодграсс уселись на задних наружных местах кареты; мистер Уинкль расположился внутри, и мистер Пиквик готовился последовать за ним, как вдруг Сэм Уэллер подошел к своему хозяину и, шепча ему на ухо с видом глубоко таинственным, попросил разрешения поговорить с ним.

– Ну, Сэм, – сказал мистер Пиквик, – что случилось?

– Чудные дела делаются, сэр, – ответил Сэм.

– Что такое? – осведомился мистер Пиквик.

– А вот что, сэр, – отозвался Сэм. – Я очень боюсь, сэр, что владелец этой-вот кареты хочет сыграть с нами дерзкую штуку.

– В чем дело, Сэм? – спросил мистер Пиквик. Наши фамилии не занесены в список пассажиров?

– Фамилии не только занесены в список пассажиров, сэр, – отозвался Сэм, – но одну из них они вдобавок еще написали на дверце кареты.

С этими словами Сэм указал на ту часть каретной дверцы, на которой обычно значится фамилия владельца; а там и в самом деле золотыми буквами внушительных размеров была начертана магическая фамилия «Пиквик».

– Ах, боже мой! – воскликнул мистер Пиквик, совершенно потрясенный таким совпадением. – Какая изумительная вещь!

– Да, но это не все, – сказал Сэм, снова привлекая внимание своего хозяина к дверце кареты. – Им мало было написать «Пиквик», они еще поставили перед ним «Мозес», а это уж я называю прибавлять к обиде оскорбление, как сказал попугай, когда его не только увезли из родной страны, но заставили еще потом говорить по-английски.

– Конечно, это довольно странно, Сэм, – сказал мистер Пиквик, – но если мы будем стоять тут и разговаривать, мы останемся без мест.

– Как! Да разве ничего не нужно сделать поэтому случаю, сэр? – воскликнул Сэм, совершенно ошеломленный тем хладнокровием, с каким мистер Пиквик собирался лезть в карету.

– Сделать? – повторил мистер Пиквик. – А что же можно сделать?

– Разве никого не нужно вздуть за такую вольность, сэр? – спросил мистер Уэллер, который надеялся, что ему будет поручено по меньшей мере вызвать тут же кучера и кондуктора на кулачный бой.

– Конечно, нет! – с живостью ответил мистер Пиквик. – Ни под каким видом! Немедленно полезайте на свое место.

– Я очень боюсь, – бормотал про себя Сэм, удаляясь, – что с хозяином случилось что-то неладное, иначе он никогда бы не снес этого так спокойно. Надеюсь, этот-вот процесс не пришиб его, но похоже, что дело дрянь, совсем дрянь!

Мистер Уэллер задумчиво покачал головой; и следует отметить для иллюстрации того, сколь близко к сердцу он принял это обстоятельство, что он не произнес больше ни слова, пока карета не остановилась у Кенсингтонской заставы. Для Сэма такой промежуток времени, проведенный в безмолвии, был столь длителен, что этот факт можно рассматривать как не имеющий прецедентов.