– Что, любовь моя?

– Гейбриел, ты же мог погибнуть! – задохнувшись, прошептала Антония. – И теперь я не знаю, что делать – расцеловать тебя или отшлепать за безрассудство.

– Я выбираю поцелуй, – промурлыкал он, погружая пальцы на ее затылке в густые распущенные волосы. – Перспектива получить шлепок за безрассудство меня не так возбуждает.

Прильнув к нему, Антония подняла лицо, и Гарет сразу почувствовал ее губы. Сначала поцелуй был нежным, но потом между ними, казалось, вспыхнуло пламя. Как и в ту ночь на стене у башни, это было внезапное, безумное желание, которое невозможно было преодолеть. Они оба чувствовали себя счастливыми, потому что живы и вместе, несмотря на все испытания, которые уготовила им судьба. Страстно целуя Антонию, Гарет забыл обо всем на свете.

Почувствовав, как теплые сильные руки Гейбриела скользят по ее телу, она полностью вверилась им, отдалась его нежным ласкам, требованиям его тела и ощутила, как знакомая сладостная боль пронизывает все ее тело, добираясь до самой души. Гейбриел покрывал поцелуями ее щеки, брови, виски, но это было совсем не то, чего хотелось Антонии. Догадавшись об этом, Гейбриел снова вернулся к ее губам с горячим поцелуем, от которого у нее задрожали колени.

Его ласки были настойчивыми и требовательными. Он делал то, что ей хотелось. Чувствуя, как его прикосновения обжигают кожу, Антония рванулась к Гейбриелу всем телом, предлагая себя в порыве любви и желания, а он, взяв ее одной рукой под округлые ягодицы, крепко прижал ее к затвердевшей выпуклости своего мужского естества. Антония понимала, что следует увести его в спальню, но было так греховно соблазнительно заняться сексом прямо здесь, посреди гостиной.

– Возьми меня, – шепнула она, чуть отстраняясь от его губ. – Прямо сейчас, Гейбриел. Прошу тебя.

– О Боже, Антония!

Гейбриел оттеснил ее назад, и Антония ощутила, как край письменного стола уперся сзади в ее бедра. Со стола на ковер попадали перья для письма, но ни она, ни Гейбриел не обратили на это внимания. Добравшись руками до ее грудей, Гейбриел удерживал их в ладонях и поглаживал до тех пор, пока у Антонии не заболели соски и она почти не опрокинулась на стол, жаждая большего.

Антония распустила завязки ворота ночной рубашки, и Гейбриел осторожно спустил с ее плеч мягкую фланель, обнажив кожу. Задрожав, Антония нашла его губы, и Гейбриел ответил ей с удвоенной страстью, жадно исследуя укромные глубины ее рта, а когда он поднял подол ее ночной рубашки, Антония почувствовала, что реальный мир кружится и исчезает.

Раскинув ноги, она полностью отдалась его ласкам, и когда Гейбриел снова нырнул языком в ее рот, обняла его рукой за талию, а потом просунула руку под рубашку и ощутила под ладонью теплые упругие мускулы спины.

– Гейбриел, ты так хорош, – промурлыкала Антония. Она чувствовала, как его тело дрожит от удовольствия, чувствовала, как ее окутывают теплые манящие ароматы – цитруса, мыла, древесного дыма и слабого мускусного мужского запаха.

Дыхание Гейбриела уже становилось прерывистым, а прикосновения – более грубыми и требовательными.

Антония сильнее прижалась к краю стола, чтобы добраться пальцами до застежки его брюк, а когда она торопливо расстегнула их, бархатистый кончик его пениса поднялся над напряженными мускулами живота.

– О Боже, Антония, – прохрипел Гейбриел, – я должен тебя взять!

– Так возьми. Прямо здесь и прямо сейчас. Не думай. Не разговаривай.

– И почему я всегда считал эти слова такими убедительными? – проворчал Гейбриел, собирая наверх, к талии, ее ночную рубашку. Придвинувшись ближе к Антонии, он поцеловал ее в шею и не слишком нежно прикусил зубами кожу, а потом, стремительно просунув руку ей между ног, коснулся ее плоти, уже влажной от желания, и со стоном скользнул внутрь одним пальцем.

– Не так. – Она провела рукой по его разгоряченному пенису, прислушиваясь к своему тяжелому дыханию. – Пожалуйста. Прошу тебя.

В ответ Гейбриел подвинул ее к самому краю стола, прижался к ней и одним мощным толчком вошел в нее.

– Ох! – вырвалось у Антонии. – Да!

Последовал еще один толчок, от которого стол с глухим стуком ударился о стену, но Антония не обратила на это внимания. Откинув голову назад, она торопила события, подгоняемая страхом, что их застанут, и отчаянной потребностью, которую испытывали они оба. Гейбриел снова и снова погружался в нее, удерживая ее на самом краю стола, на самом краю падения. Не в силах сдержать себя, Антония непроизвольно прижималась к нему, чувствуя, как внутри ее все нарастает и нарастает непреодолимая физическая потребность.

– Антония, – задыхаясь, произнес Гейбриел, накрыв рукой ее грудь. – Антония, я не могу устоять…

Она не могла думать ни о чем другом, кроме мощного движения внутри ее, кроме безумной потребности облегчить свои мучения, и направляла его глубже в себя. Руки и губы Гейбриела тоже пылали от нетерпения, его желание разгоралось все сильнее. Чувствуя, как он снова и снова входит в нее, Антония испустила крик, а у Гейбриела спина напряглась и выгнулась как лук. Ритм движения, захвативший их обоих, вел Антонию к тому манящему, обещающему наслаждение обрыву, пока она не достигла края и ее тело не задрожало от эмоций. Гейбриел почти полностью покинул ее, а затем одним мощным последним толчком вошел в самую глубину. Его голова откинулась назад, лоб покрылся потом, сухожилия на шее натянулись, и он тихо вскрикнул от удовольствия, когда его тепло выплеснулось внутрь ее.