— Вы можете положить это в сейф?

— Конечно. — Портье взяла сверток и скрылась за дверцей. Она отсутствовала всего несколько секунд, но за это время Турецкий успел пролистать регистрационную книгу и обнаружить нужную запись...

Едва он вошел в свой номер, как бросился к телефону.

— Вениамин? Я на месте. Семьсот сорок пятый.

Да, седьмой этаж, окнами на улицу. Как у тебя?

— Пока никак, я ждал твоего звонка. Кирюха пошел вантуз покупать, Митяй попрыгал за биноклем. А можно к тебе на минутку?

— Это еще зачем?

— Помыться хочу, сил нет.

— Отложим это до лучших времен.

— Ну вот... Я так не привык...

— Слушай внимательно. Нам повезло, под девятьсот двадцать шестым живет профессор Хофман, немец. Он будет здесь еще неделю.

— Целый люкс занимает? Один?

— Все, отбой. Займись делом. Я свяжусь.

Турецкий бросил трубку на рычаг, быстро скинул с себя одежду, прошлепал голыми пятками в ванную и с замиранием сердца встал под душ. Теплая вода начала нежно ласкать его тело... Ах, как давно он не испытывал такого блаженства!..

Митяй долго возился с замком, запиравшим чердачный люк. Торопиться было некуда, да и громко шуметь воспрещалось — все-таки доходный дом, еще какой-нибудь бдительный жилец услышит да и выглянет на лестничную клетку...

Наконец тонкая дужка треснула под нажимом обрезка железной трубы.

Оказавшись на чердаке, Козлов вынул из кармана пластмассовую детскую рацию, вытянул из нее антенну. В динамике что-то зашуршало, захрустело.

— Александр, Александр, Саш, выхожу на крышу... Прием...

— Понял тебя... Наблюдай... Прием...

Слышимость была отвратительная, но все же голос Турецкого иногда пробивался сквозь помехи.

Да, денег хватило только, на игрушку, но и она позволяла держать какую-никакую связь: расстояние между говорившими было ничтожно мало. Козлов находился в доме напротив «Хилтона», метрах в тридцати от Турецкого. Присев у невысокого бордюрчика, огораживавшего край крыши, Козлов приставил к глазам бинокль, навел фокус... Девятый этаж, крайнее правое окно. Спальня номера люкс.

— Я вижу его, прием... Хоть бы жалюзи опустили, олухи…

Капитан с закрытыми глазами лежал на широкой кровати. Его левое запястье было пристегнуто наручниками к высокой кроватной спинке. В соседней комнате, у телевизора, спиной к Митяю, сидел коренастый мужчина.

— Один охранник, прием... Нет, появился второй... Застегивает ширинку...

— Посмотри в восемьсот двадцать шестой, прием...

Митяй переместил взгляд на окна этажом ниже.

— Пусто... На столике стоит фотография... Какой-то мужик с бабой... Вроде свадебная. Прием...

— Как выглядит? Мужчина.

— Лысый, с усами, уши оттопыренные, в очках... Вылитый профессор...

— Хофман.

Вечером в мотеле состоялся последний сбор перед операцией. Турецкий подробно объяснил каждому члену команды его будущие действия. Захват капитана наметили на следующее утро, именно в тот момент, когда охранники покинут номер и спустятся в ресторан.

— Не понимаю. — У Козлова вдруг возникло какое-то подозрение. — Почему бы им не заказывать еду в номер? Они отсутствовали сегодня больше двадцати минут, своими глазами видел!..

— Значит, так им удобнее, — пожал плечами Сотников. — К тому же в коридоре установлен постоянный пост, мимо него и мышь не проползет.

— Все верно, у каждого свои методы, — поддержал Веню Турецкий. — Главная опасность как раз исходит от официанта, в него может переодеться кто угодно. А нет официанта, нет и головной боли.

Они никого не должны впускать в номер.

— Ну не знаю... — тихо сказал Митяй. — Как-то это все…

— Не волнуйся, нам просто немножко везет, а в последнее время это случается крайне редко. — Александр положил руку на его плечо. — Тут радоваться надо!..

Турецкий немного лукавил. Он и сам чувствовал, что не все гладко, не все ясно, есть какой-то подвох. Но списывал это на свою подозрительность и усталость.

— И вообще, они вряд ли ожидают, что мы сможем так быстро вычислить их нору, — окончательно успокоил всех Кирхоха. — Им пока еще не доступен секрет моего грозного оружия, перед которым не устоит ни одна баба.

— Береги свое оружие, — усмехнулся Веня. — Если до него доберутся враги...

— Его придется самоуничтожить, чтобы сохранить военную тайну! — раскатисто заржал Козлов.