— Да.

— Просите прощения за свои слова? За «мальчишку» и «ничтожного»?

— Да. Но ты должен знать, что я никогда и ни перед кем…

— Знаю-знаю! — примирительно выставил вперед ладони Лейр. — Сам такой. Но все в этой жизни иногда делается в первый раз. — Он вернулся к трону и вольно поставил ногу на нижнюю ступеньку. — Так, и какие у нас планы? Будем завоевывать мир?

Судя по тому, какое в зале повисло молчание, Лейр угадал…

Столпившиеся на лестнице зрители заорали на разные голоса, когда сзади послышался негромкий голос лорда Дагоберта:

— Интересно, чем это вы тут занимаетесь? Четверо заговорщиков глянули на него исподлобья.

— Подслушивали?

— И подглядывали, — призналась леди Ортана в надежде, что стоящий рядом отец ее как-нибудь да прикроет.

— Ну и что услышали?

— Он торгуется с Повелителем! — с придыханием воскликнул лорд Ортон-старший. — С самим Повелителем!

Лорд Бальтазар тихо вздохнул. Ни у кого из семьи — да и вообще ни у кого в мире, если уж говорить чистую правду, — не хватало смелости перечить Повелителю. Даже Годфруа — при всей его гордости и снобизме, самомнении и несгибаемости — признавал авторитет Повелителя. Собственно, и остальные не осмеливались выступать, глядя на него. Уж если сам Годфруа не сопротивляется, что уж мы! И вдруг какой-то сопляк, щенок, недомерок!.. Правда, родной сынок Годфруа, который о своем отпрыске был далеко не лестного мнения, считал его ошибкой природы. Теперь всем стало понятно, в чем состояла эта ошибка.

— И до чего доторговались? — осторожно поинтересовался лорд Дагоберт.

— До тридцати пяти процентов! — объявил жизнерадостный молодой голос, и к заговорщикам вышел Лейр собственной персоной. Плащ он стащил и спокойно вытирал им мокрое от пота лицо. — Ну знаете, он и жмот! Я сначала хотел пятьдесят — чтобы пополам на пополам, но Повелитель уперся — и ни в какую! Пришлось согласиться на треть! Но зато у меня привилегии на морях — все вновь открытые земли будут мои! Кстати, а выпить есть что? Так кушать хочется, что в сон клонит. А чего вы на меня уставились? — Оглядел Лейр замерших потенциальных родственников. — Я вас не обделю. После победы отдам вам десять процентов, по-родственному!

Маги переглядывались и стояли соляными столпами, пока Лейр не ушел, помахивая плащом и насвистывая что-то себе под нос.

У ткача сдохла корова. В этом не было бы ничего примечательного, но скотина перед смертью пошла фиолетовыми пятнами и окочурилась прямо во время дойки, в судорогах едва не расплескав ведро молока, которое сразу после этого поменяло цвет на приятный нежно-зеленый. Естественно, ткач не стал дожидаться, пока о странной смерти станет известно щитоносцам — они, как стервятники, рыщут и находят все подозрительное! Коровы нет, так еще на допросы затаскают! Дабы замести следы, рано поутру ткач отволок фиолетовую тушу на скотомогильник. Отволок и стал невольным свидетелем сожжения трупа пещерного морла, смотрел спектакль, так сказать, с галерки.

После того как три всадника умчались в неизвестном направлении, ткач на карачках подобрался поближе, чтобы узнать, что такое важное хоронили щитоносцы с утра пораньше.

Огонь уже потух, но дым еще шел. Сквозь дым ткач увидел хитиновый панцирь, похожий на панцирь огромного жука. Жук был с перепончатыми крыльями летучей мыши, хвостом ящерицы и мордой неизвестной твари. Туша обгорела, обуглилась, но, вопреки надеждам поджигателей, не рассыпалась в прах. Во всяком случае, она сохранила свои очертания и размеры.

Слегка позеленевший от волнения, ткач задним ходом добрался до дома и первым делом рассказал все жене, которая все еще всхлипывала на кухне, переживая потерю коровы.

— Надеюсь, ты понимаешь, что мы должны сохранить это в тайне? — поинтересовался ткач у своей половины.

— Конечно! А как же, — всхлипнула та и, стоило мужу отлучиться к станку, тут же поделилась своим горем с соседкой.

Та клятвенно заверила, что больше никому ничего не скажет, и действительно не стала болтать с посторонними. Ведь домочадцы таковыми не считаются, им можно рассказать все, что угодно! Домочадцы тоже поклялись всем святым, что будут молчать в тряпочку, и тут же кинулись обсуждать новость со своими приятелями и соседями.

До полудня слух расползся по всей улице и добрался до местного войта, который тут же поспешил уведомить щитоносцев о странном существе.

…Терри внимательно осматривал останки обгоревшего чудовища. Два рыцаря, посланные ему в помощь, стояли наверху, а между ними потел и нервно грыз ногти сам войт. Служба предписывала ему находиться тут, потом составить бумагу и либо дать делу ход, либо принять иное решение, в зависимости от результатов первичного осмотра.

Терри, не боясь испачкаться, возился с трупом, переворачивал его и пытался рассмотреть, уцелели ли внутренние органы. Глядя на него, войт и немногочисленная толпа любопытных качали головами. Странный он, этот присланный щитоносцами «спицилист» — сам полез в яму, не боится запачкаться и оскверниться!

Вместе с простыми рыцарями прибыл магистр Бравлин, в обязанности которого входило отслеживать все необычные явления. Конечно, он мог бы послать кого-то вместо себя, но ведь за дело взялся сам племянник Великого магистра!

Терри наконец вылез из ямы, ухватившись за протянутую одним из рыцарей руку. Рукава туники, подол и сапоги его были испачканы в саже и грязи.

— Ну что там? — поинтересовался сэр Бравлин, глядя вниз, на тушу, лежавшую на боку.

— Как я и думал. Пещерный морл, самец. — Терри вытер руки подолом своего плаща. — Труп свежий, причина смерти не столько удар мечом в сердце, сколько огонь. Подробнее скажу после вскрытия.