Утром всё повторилось. Завтрак, пробежка до кузницы, работа кувалдой, пробежка на стрельбище, стрельба, обед и снова правила обращения с оружием. Юноша стонал от боли, скрипел зубами, смахивал набегавшие слёзы, но терпел. Только однажды он спросил, зачем нужна работа в кузнице.

– Нужно укрепить твои мышцы, – ответил Лёха. – Прежде чем обучать тебя рукопашному бою, я должен быть уверен, что твои мускулы не порвутся, если ты сделаешь что-то не так. Терпи. Это важно.

Спустя декаду такого режима юный император действительно начал меняться. Плечи его развернулись, спина выпрямилась, а походка приобрела упругость. Ладони молодого человека покрылись мозолями, а в мишень он стал попадать пять раз из шести. Перестав без конца причитать, слуга только неодобрительно качал головой, наблюдая за тренировками своего господина. Но сам император буквально светился от удовольствия. По просьбе Лёхи, юноше сшили тренировочный костюм: кожаные штаны и рубашку из грубой холстины. Длинные волосы юноша завязывал в хвост, подражая своему тренеру.

Глядя на их занятия, первородные только головами качали, но вмешиваться не решались. Каждый из вождей понимал, что задача, свалившаяся на парня, под силу далеко не всякому. Видя их изумление, Лёха только посмеивался и ворчал себе под нос:

– Погодите, это ещё цветочки. Ягодки пойдут, когда вашему императору будут морду бить.

Щадить императора Лёха не собирался. Из мальчишки нужно было сделать мужчину, и парень пускал в ход всё, чему успел когда-то научиться сам. Единственное, чего он никогда не позволял себе, так это унизить ученика. Да, он регулярно орал на него, отвешивал подзатыльники, бил по ногам, роняя в пыль, но никогда не позволял себе обозвать юношу. Его целью было обучить мальчика, а не унизить.

Однажды, не выдержав такого издевательства над императорским величием, слуга попытался пырнуть Лёху ножом, за что тут же был безжалостно бит. А сам юноша, ухватив слугу за шиворот, высказался так:

– Слушай меня очень внимательно, глупец. Всё, что этот человек делает, он делает по моей просьбе. И если я терплю его крик и удары, значит, так надо. Или ты считаешь, что наши егеря учатся как-то иначе? Ошибаешься. Их учат ещё жёстче.

– Но ваше величество, он же осмеливается поднять руку на ваше величество.

– Да что ты говоришь? А я и не понял, – издевательски отозвался юноша. – Прекрати причитать и кудахтать надо мной. Всё это делается по моей просьбе и моему желанию. Пойми, наконец. Лучше, чем сейчас, я себя ещё никогда не чувствовал.

– После побоев?! – ахнул слуга.

– Я его сейчас удавлю, – взвыл юноша, пытаясь вцепиться слуге в горло.

– Погоди, я сам, – с усмешкой отодвинул императора Лёха и, ухватив мужика за грудки, подтянул поближе.

– Слушай меня внимательно и не говори потом, что я тебя не предупреждал. Пришло время мальчику стать мужчиной. И чтобы стать настоящим императором, а не глупой куклой, которой будет управлять любой, он должен на собственной шкуре ощутить, что такое боль, усталость, страх. Только пережив всё это, он сможет управлять страной так, как положено хорошему императору, а не бездушной кукле. А самое главное, он сам хочет этому научиться. Всё понял?

– Да, лэр, – испуганно кивнул слуга, прикрывая ладонью подбитый глаз.

Ту ночь Лёха запомнил на всю жизнь. Ближе к утру, когда наступил самый сладкий сон, горы гномов огласил яростный рёв дракона. Слетев с кровати, парень на ходу натянул штаны, запрыгнул в сапоги и, на бегу натягивая кольчугу, выскочил в коридор. Из соседних дверей едва не кубарем выкатился Родри и, махнув Лёхё рукой, помчался к площадке на горе. Именно там устраивались на ночь Тсарган и Таруг. Выбежав из штольни, друзья чуть не сбили с ног Кержака и, с трудом остановившись, выдохнули:

– Что случилось?

– Беда, – сжимая кулаки, тихо ответил орк.

– А подробнее? – потребовал Лёха, ухватив его за плечо.

– Тсарган летал на охоту и почувствовал, как кто-то использовал запретную магию. Заклятие было брошено на большое расстояние и требовало много энергии, поэтому для вождя ареала отследить его было нетрудно.

– И что он увидел? – поторопил гном.

– Родичей. Отряд орков, шедших в сторону наших скал. Это было заклятие отсроченного наказания, – глухо закончил Кержак.

– И что? – не понял Лёха. – Чего драконы-то бесятся?

– Драконам больно от того, что они чувствуют. Это плохая магия. Грязная. От неё становится больно всем. Все орки погибнут. Я могу бороться с запретной магией в тот момент, когда заклятие ещё не коснулось того, на кого оно направлено. Но теперь я бессилен, – с болью в голосе ответил старейший. – Погибнет почти две сотни родичей.

– Ну это мы ещё посмотрим, – мрачно прошипел Лёха, вспомнив, как боролся с заклятием, пленившим дракона. – Значит, так. Мне нужно несколько твоих бойцов. Из тех, кого все орки в лицо знают. Драка мне не нужна.

– Я сам пойду с тобой, – быстро ответил Кержак.

– Нет. Ты и Родри останетесь здесь. Защищать императора. Со мной пойдут твои бойцы и вождь ареала. Он точно знает, где находятся орки, и сможет открыть туда портал. И будьте внимательны. Я не удивлюсь, что кто-то специально всё это устроил, чтобы добраться до мальчика. Поэтому вы должны остаться здесь и сделать всё, чтобы ему ничто не угрожало. Не забывайте: на кон поставлена честь всех первородных, – решительно ответил парень, ухватив обоих вождей за локти.