Она попыталась сесть, но тут же охнула от резкой боли в животе.

— Где болит, рукой покажите, — не отставал санитар, и она, не в силах произнести ни слова от все не отпускавшей ее боли, обвела рукой живот, чувствуя, как внутри словно что-то разорвалось. — Да елки-палки… погодите… Да вы рожаете, Анфиса Леонидовна! — рявкнул вдруг Леша. — У вас же воды отходят!

Не доверять ему она сейчас не могла, все-таки он уже оканчивал институт и практику в акушерстве и гинекологии давно прошел. Да и ощущение было как раз такое, каким его себе и представляла Анфиса, думая о предстоящих родах.

— Н-нет… мне рано… мне еще рано… — простонала она, понимая, что изменить уже ничего нельзя.

Леша поднял ее на руки и потащил из отделения, на ходу крича кому-то, чтобы немедленно вызывали «Скорую». Анфиса чувствовала, что вот-вот потеряет сознание — настолько сильной оказалась разрывавшая все тело боль. Последнее, что она увидела, перед тем как отключилась на диване в ординаторской, было лицо отца — обеспокоенное, встревоженное и какое-то растерянное.

Двигунов дремал на заднем сиденье, и Полина с завистью бросала на него взгляды в зеркало — человек умел отключаться от всего в любых условиях. Ей же приходилось сосредотачиваться, чтобы не упустить из вида автобус с омоновцами, за которым она ехала. Повалил мокрый снег, щетки «дворников» еле успевали смахивать мгновенно налипавшие заново островки с лобового стекла, видимость упала настолько, что Полина едва различала габаритные огни идущего впереди микроавтобуса. Такая погода совершенно не располагала к поездкам по загородной трассе, сейчас хорошо бы было оказаться дома на диване, под теплым пледом и с чашкой горячего чая в руках, а приходилось напрягать зрение и изо всех сил держать руль, чтобы машину не заносило на мокрой дороге.

Двигунов безмятежно похрапывал, и это в какой-то мере действовало успокаивающе и на Полину — в кои-то веки недоверчивый капитан расслабился в ее присутствии и не опасается за собственную жизнь, усадив ее за руль.

Беспокоил Якутов, которого она чуть не силой затолкала в вертолет санавиации вместе с задержанным. Майор категорически отказывался лететь в больницу, считая рану на руке пустяковой, но Полина думала, что лучше перестраховаться:

— Ты свое дело сделал, лечись теперь.

— Я бы и с парнями доехал, — упирался Александр. — Чего врачей отвлекать почем зря, царапина же…

— Хороша царапина! Навылет же пуля прошла, пусть хоть рентген тебе сделают, вдруг кость зацепило?

— Если бы кость зацепило… — начал было Якутов, но Полина вдруг затопала ногами:

— Я здесь старшая, я решаю, кто куда поедет, ясно вам, майор Якутов?!

— Это ты на месте преступления старшая, а тут я командую.

— Мне ты не начальник! — отрезала Каргополова, устав сражаться. — Быстро в вертолет, кому сказано?

— Саня, да вали ты уже действительно в вертолет, — устало протянул Двигунов. — Сколько можно тут торчать? Надо ехать, допрашивать, а мы тебя уговариваем.

И у Якутова не осталось выбора, но, уже сидя в вертолете, он погрозил Полине кулаком, и она отмахнулась.

— Настырный, черт… — пробормотал Двигунов, глядя, как вертолет набирает высоту.

— С детства такой был. Мы в одном дворе выросли, — объяснила Полина удивленно глянувшему на нее капитану. — Ну все, растолкали всех, кого куда, можем и сами ехать.

— Интересно, довезут нам юношу живым? — по-прежнему глядя в небо, произнес Двигунов, и Полина наморщила лоб:

— В каком смысле?

— Да я не про майора. Я ж про задержанного.

— А… довезут. Врач сказал — сразу на стол, пуля вроде в глазнице. Как Сашка умудрился…

— Ой, да где там было время разбирать, куда стрелять? — отмахнулся Двигунов, направляясь вслед за Полиной к подогнанной кем-то из бойцов к забору базы отдыха машине Каргополовой. — Хорошо сам в голову не получил — из двух-то выстрелов один всяко мог не в руку попасть… Правда, теперь затаскают его по инстанциям, замучается отписываться.

— Что здесь отписываться? Сопротивление при задержании.

— Ой, Полина Дмитриевна, вы как вчера работать устроились. Это мы с вами знаем, как было, а ведь найдутся родственники, адвокатов наймут, те начнут доказывать превышение — задергают Сашку, — махнул рукой Двигунов. — Знаете же, как усердствуют адвокаты тех, кто совершил особо тяжкие? Им дай волю — они б всех вокруг обвинили, чтобы подзащитного от пожизненного уберечь.

— Здесь свидетелей полно. — Полина села за руль и расстегнула пуховик, сбросила шапку на сиденье рядом.