– Тогда давай будем двигаться по знакомым тропинкам и просто усилим бдительность.

Бен кивнул.

Чуть позже Мэтта догнала Эмбер.

– Наверное, тебе непросто было покидать Эдем? – спросила она.

– Пожалуй, как и всем остальным, – ответил он. – Самое сложное в том, что мы не знаем, что именно нас ждет впереди.

– Я имею в виду Мию. Ты оставил кое-кого, с кем у тебя явно что-то намечается…

Мэтт вскинул руки:

– Да она просто подруга!

Эмбер усмехнулась и насмешливо сказала:

– Конечно! Видела я, как она себя ведет. И это падение утром. Ну актриса!

– Что ты имеешь в виду?

– О Мэтт! Не говори, что ничего не заметил! Она сделала это специально, чтобы ты ее подхватил!

– Вовсе нет, она просто еще слаба, ты же помнишь!

– Само собой!

Удивляясь наивности Мэтта, Эмбер покачала головой. Она некоторое время шла с ним рядом, а потом ускорила шаг и догнала Бена. Мэтт наблюдал, как она разговаривает с долгоходом, и это напомнило ему об острове Кармайкла, о том, как она часами общалась с Беном, пытаясь лучше узнать о ремесле долгоходов.

Время от времени Эмбер оборачивалась и поглядывала на Мэтта.

Она улыбалась, он это видел.

Ей явно нравится Бен.

Через пять минут Мэтту надоела эта маленькая игра, и он предупредил всех, что пора снова садиться на собак.

Если по части верховой езды у отряда Эмбер и Мэтта все было отлично, то у второй группы сидеть на собаках получалось по-разному. Луис никак не мог удержать равновесие, коврик, лежавший на спине собаки, все время выскальзывал из-под него, мальчик постоянно цеплялся за шерсть животного и выглядел еще более измученным, чем его собака. У Тани получалось неплохо, а у Нила и Флойда – с переменным успехом.

Девять собак, казалось, нисколько не страдали от груза, который несли на себе. Они, идеально дисциплинированные, мчались вперед за большим серо-белым хаски Бена. Большинство явно были помесью разных пород, огромные лохматые тела, головы – как у плюшевых мишек, некоторые казались почти чистокровными, но и они тоже были огромными – метр восемьдесят в холке. Например, сенбернар, на котором сидела Эмбер, или австралийская овчарка Чена.

Пэны дали собакам клички. Когда Эмбер услышала, что Хорейс назвал свою собаку Билли, она воскликнула:

– Билли! Это же не собачье имя! Так нельзя!

– А почему бы и нет! Он заслуживает, чтобы его звали как человека! Так что он Билли. И никто другой!

И они весело рассмеялись.

Для Мэтта наступил период новых отношений с Плюм. Она оказалась одной из самых мелких собак в отряде, но очень старалась помочь – готова была скакать часами, как ни одна другая собака. Задрав нос и подрагивая брылями, она явно гордилась тем, что несет на своей спине хозяина.

Вечером, когда отряд остановился на ночлег, Мэтт ощутил ломоту и дискомфорт – присев, чтобы поесть, он почувствовал, что у него болят ноги и ягодицы.

Бен развел костер, и, глядя на долгохода, Мэтт вспомнил о Тобиасе.

Обычно это делал Тобиас. У Мэтта закололо в груди.

– Для первого дня неплохо, я доволен, – заметил Бен.

Они расположились на обочине тропы – узкой полоски примятой травы, среди густой растительности.

Затрещал огонь, собак расседлали. Пока пэны раскладывали на земле спальные мешки, животные, обнюхивая деревья и кусты, дружно двинулись прочь.

– Чего нам следует опасаться больше всего, когда мы вдали от Эдема? – спросил Хорейс, скручивая сигаретку.

– Сейчас мы на севере, слишком далеко от патрулей циников, но все равно надо быть начеку, – ответил Бен. – Я знаю, что в этой местности водится довольно много Раздвоенных Василисков, поэтому держитесь подальше от воды, у которой они обитают.

– Василиск? – переспросила Эмбер. – Это мифическое существо, превращающее, как считается, в камень любого, кто посмотрит ему в глаза.

– Точно. Правда, Раздвоенный Василиск не превращает тебя в камень. Его называют так, потому что он такой жуткий, что большинство тех, кто с ним сталкивается, застывают на месте, парализованные страхом.

– И как он выглядит? – спросил Мэтт.

– Большой красный тигр с огромными желтыми глазами, несколькими рядами клыков и раздвоенными копытами с одним когтем посередине. Зато какой это коготь! Длинный и острый, как лезвие!

– Надеюсь, мы с ним не столкнемся, – сказал Хорейс, продолжая скручивать сигарету.

Мэтт указал на нее пальцем:

– Так ты не собираешься бросать, что ли?

– Скоро…

– Ты говоришь прямо как взрослые.

Хорейс закурил.

– Я только курю, как взрослые.