– Время смерти – девять утра, – произнес он и накрыл лицо Кейт простыней.

Оливер растерянно стоял перед кроватью, к глазам подкатывали слезы, он не понимал, что произошло. Но, кажется, что-то ужасное, что-то безвозвратное и что-то не поддающееся осмыслению… Именно так чувствовалась утрата в тот момент. Но Оливер держался, держался из последних сил, хотя прекрасно понял, что со смертью Кейт он сам больше не будет жить…

Над головой сияло звездное небо, и было так холодно, что изо рта шел пар. Оливер стоял, облокотившись о большой внедорожник, и прислушивался к каждому звуку на дороге, все время посматривая на часы. Хотя Джим и назначил встречу поздним вечером, понятие это все равно было довольно растяжимым. Алиби Стефании только подтвердило догадки, что Джеки убили из-за желтого конверта. Но у него не было ни железных улик, указывающих на мистера Вудсона, ни каких-либо других доказательств, кроме того, что собрала Джеки. Так что звонить в департамент он пока не торопился и решил, что если разговор с Джимом ничего не даст, то ему все же придется сообщить капитану о новом деле и запрашивать разрешение на эксгумацию, чего очень не хотелось. И желтый конверт надо было сохранить на тот случай, если сегодня ничего не выйдет.

– Детектив, – послышался голос Лили и то, как она громко хлопнула дверью огромного внедорожника шерифа, – можно вас спросить?

– Спрашивайте, – ответил он, когда она встала рядом, сложив руки на груди.

– Почему вы доверили Кевину свою машину?

– А что вас удивляет? – Он же, наоборот, убрал руки за спину.

– Когда вы были в полуобморочном состоянии, вы и мне-то под вашим присмотром со скрежетом разрешили вести вашу машину. А тут, – она пожала плечами, – так просто взяли и отдали.

– Не так просто, Лили, – он вновь посмотрел на чистое звездное небо, – но другого выхода у меня не было. За нами следят. И, поменявшись машинами, я выиграл нам немного времени. Надеюсь, что Кевин ничего с ней не сделает…

– Вы так говорите о своей машине, как будто она для вас близкий человек.

– Может быть, – ответил он и вздохнул.

– А что в ней такого? – спросила Лили.

Повисла тишина. Оливер думал, что же ей такого ответить, когда вдалеке послышался звук мотора, на дороге появился белый свет фар, а затем за их внедорожником припарковалась машина.

– Лили, возвращайтесь в салон, – произнес Оливер.

– Нет, я с вами…

– Сказал, возвращайся в машину, – уже тверже повторил он.

Лили что-то пробурчала, но вернулась во внедорожник, а он, положив руку на пистолет, осторожно подошел к приехавшей машине. Яркие фары слепили, но вдруг погасли, и он увидел перед собой серый минивэн и услышал, как дверь медленно открылась. Оливер вытащил пистолет, затаил дыхание и нацелился.

– Что-то у тебя совсем нервишки шалят, – прозвучал голос Джима.

Оливер вздохнул и опустил пистолет, когда увидел шерифа Тэтчера в теплой куртке и вязаной шапке на голове рядом с машиной.

– Я думал, вы приедете быстрее. Это уже не поздний вечер, а самая настоящая ночь. – Он убрал пистолет обратно в кобуру.

– Как приехал, так и приехал, – отмахнулся Джим, а затем тяжело вздохнул и пригласил сесть к себе в машину.

Оливер закрыл за собой пассажирскую дверь и не мог избавиться от впечатления, как же в салоне было грязно. Это, бесспорно, была машина Стефании, и значит, Джим весьма за короткое время превратил ее в настоящую свалку.

– Откуда у тебя этот конверт? – спросил Джим.

– Его собирала Джеки.

– Джеки? – Он тяжело вздохнул, а затем тихо продолжил: – Что ж, я сейчас расскажу все, что знаю, но попрошу не перебивать и не осуждать, я тогда сделал все, что смог. Все вопросы оставь на потом.

– Вам нужны фотографии? – Оливер достал желтый конверт.

– Нет, я и так все прекрасно помню, – отмахнулся Джим. – Только без диктофона, договорились?

– Договорились, – ответил Оливер, положил конверт на колени и стал внимательно слушать Джима.

– Мне тогда было столько же, сколько и тебе, работал помощником тогдашнего шерифа – старого и вредного мужика. Я, конечно, был не совсем зеленым, как Лили, но в некоторых вещах оставался еще достаточно наивным… У нас тогда в Хилтоне не то чтобы хорошие времена были, хотя и сейчас не лучше. С лесопилки все шло в руки мэрии, впрочем, как и сейчас, хотя сегодня бедолаги хоть что-то получают за свои сверхурочные. Ну так вот, позвонили тогда старому шерифу с лесопилки и сказали, что нужно оформлять смерть. Ну и поехал я с ним. Но, конечно же, сразу подумал: какого черта кому-то понадобилось включать пилораму ночью? И тем более если бы она упала сама, скорее бы об пол разбилась, чем попала в пилораму. Сказал об этом вслух, естественно, тут меня и заткнули быстренько. – Он ненадолго замолчал, а затем продолжил: – На месте был мистер Коллинз. Он сразу же сказал, что на несчастный случай это не похоже. Я видел, как мистер Вудсон занервничал и высказал свои опасения старому шерифу. Но тот назвал меня идиотом и сказал, чтобы я не лез не в свое дело, – он громко фыркнул. – И я почувствовал неладное, пошел вместе с семьей на освидетельствование, хотел как-то поддержать, может, защитить… Не знаю… Запомнил, как сильно плакала Джеки и как мне было ее жалко. И представляешь мое удивление, когда я увидел отчет о вскрытии? Несчастный случай! Надо же, какая неожиданность: я уже хотел идти к мистеру Коллинзу, но старый шериф меня поймал и коротко объяснил, кто здесь чем заправляет и чтобы я не лез не в свое дело, если мне дороги значок и жизнь. Сказал, что народ в городе только-только стал жить нормально и что с нами будет, если закроют лесопилку. – Он тяжело вздохнул. – Мне пришлось с этим смириться, к тому же Вудсон потом такие похороны организовал, а Джеки затем уехала учиться, подумал, что, значит, есть совесть у человека. Но когда эта скотина опрокинула моего брата… Я понял, насколько же гадкий этот мистер Вудсон. Подлец и обманщик. Но, как оказалось, я не лучше…

В машине повисла тишина, Оливер обдумывал его слова и наконец спросил:

– Джеки спрашивала что-нибудь у вас о смерти матери, когда вернулась?

Шериф Тэтчер нервно поджал губы, отвел от него взгляд и продолжил:

– На самом деле мы с ней и начали с этого общение, – произнес он. – Она однажды поймала меня на улице, когда я выходил из участка. И попросила с ней поговорить, ведь я же был тогда вместе с ней на опознании.

– И неужели вы ей рассказали правду? – удивился Оливер.