Янсен достаточно навидался, он понимал, что дурака вразумить невозможно, разговор зайдет в тупик, а спор закончится бурной ссорой, он должен был найти хитроумный ход, то есть такой, который устраивает сноху (он так ее называл, хотя они с сыном все еще не поженились) и не пятнает его честь, – никто не поймет, почему сын бригадного генерала, хранителя системы, уходит из армии, получив погоны лейтенанта после выпуска из Сен-Сира. Это станет сенсацией и оружием, которым не преминут воспользоваться враги, ибо чего ждать от высшего офицера, если он не способен призвать к послушанию двадцатидвухлетнего засранца? Янсен долго искал выход, обсудил ситуацию с двумя надежными друзьями, которые были рады, что он попросил помощи, и вместе они нашли решение – его он и изложил Даниэлю в любимом ресторане на улице Сен-Доминик за супом из спаржи, ради которого и святой бы согрешил. Янсен посмотрел сыну в глаза и заговорил мягко, почти небрежно, – он предложил не подавать в отставку, потому что нашел место помощника военного атташе в посольстве в Бонне, где можно обучиться новой профессии у доверенного полковника, что обеспечит интересную карьеру и нескучную жизнь.

Даниэль думал четыре секунды. Потом он будет вспоминать этот момент, когда его жизнь круто изменилась, – он уже проявил мятежный дух, заказав раковый слоеный пирог, чтобы позлить отца, и, пока тот разливал по бокалам свое любимое сомюр-шампиньи, подумал, Что он скажет о моем поведении? Решит, что я не справляюсь, что я легкомысленный. В конечном счете работать в посольстве – это ведь тоже защищать свою страну, только более интеллектуальным способом, и я уверен, что Мари одобрит. Янсен поставил бутылку. Ну, как тебе моя идея?

– В общем, неплохая мысль.

Так Даниэль начал свою карьеру в спецслужбе, чтобы угодить отцу и жене. Он не знал, что Бонн – убийственно скучный город, где никогда ничего не происходит, но жутковатое спокойствие улиц что днем, что ночью нравилось Мари не меньше, чем деревенская обстановка их дома, прогулки с коляской по рейнским лесам и частые приглашения на коктейльные вечеринки в посольства, которые немного оживляли их будни.

Даниэлю повезло, начальник ему симпатизировал, но полковник Дюпор был близким знакомым отца. Он учил новичка началам шпионажа, от сбора информации до работы с источниками, и предупреждал, что меньше всех можно доверять англичанам, которых от всего сердца ненавидел, их несвежей информации и фальшивым конфиденциальным сообщениям, Наши худшие друзья, без устали повторял он. Даниэль так и не узнал причину этой враждебности.

После четырех лет в Бонне, где Даниэля ценили за серьезность и аналитические способности, Янсен пригласил сына на ужин, тот решил, что отец предложит ему перевод в крупное посольство – в Лондон или Нью-Йорк, Мари об этом мечтала, – и заказал суп-велюте из кресс-салата. Янсен объявил, что сын должен уйти из армии, потому что его приняли в ФЖД [55] . Даниэль с трудом скрыл удивление, Но я ничего не понимаю в железных дорогах!

– Ничего. Сейчас объясню, почему тебя туда отправляют и что ты там будешь делать.

Мари не возражала против возвращения в Париж, ей не терпелось повидаться с друзьями в Сен-Жермен-де-Пре. Как ни странно, она ни о чем не спросила Даниэля, а он сказал, что будет работать в сфере общего управления над задачами, которые сложно объяснить неспециалисту. Янсен предупредил сына, что тот должен соблюдать строжайшую секретность, и никто не знал, с чем конкретно связана его деятельность, которая по сей день оставалась полной загадкой.

Янсен был военным с интеллектом выше среднего, поэтому он ушел из генерального штаба в тень: ему нравилось ощущение, что он сидит в центре паутины, предугадывая следующий ход противника, незаметно им манипулирует и наносит сокрушительный ответный удар, причем никто и заподозрить не может, что это он дергал за ниточки. Итак, человеком он был умным, но забыл, что жена наблюдает и слушает.

Однажды вечером в постели Мадлен отложила книгу и пристально посмотрела на него, пока он готовился ко сну, Это ведь ты устроил? Он бросил на нее непонимающий взгляд. Даниэль уходит из армии в ФЖД, и ты здесь ни при чем? Янсен знал Мадлен – он мог манипулировать целым светом, но только не ею, она не даст ему продыху, пока не получит ответ, Истина проще простого, у Даниэля не было надежды перейти в крупное посольство. Ему грозила отправка в Индокитай, а ты знаешь Мари, она непримирима и на уступки не идет, у нее есть только «да» и «нет». Даниэлю повезло, что ему предложили сделать хорошую карьеру на гражданской службе в Париже, мы поговорили, я посоветовал согласиться, это перспективная должность.

Поездки Арлены в Алжир длились от недели до четырех с половиной месяцев. Перевозили их своеобразно. Сотрудники КАЭ поднимались в Орли на борт «Суперконстеллейшн», реже в «Каравеллу», через десять минут полета оказывались в аэропорту Ле-Бурже, там к ним подсаживались военные, некоторые в штатском, и занимали зарезервированные места впереди, затем самолет летел два часа двадцать минут до аэропорта Мезон-Бланш в Алжире, где выходили только уполномоченные лица, дозаправлялся и через полтора часа приземлялся среди пустыни на аэродроме Реггана. Там Арлена и оставалась. Столичный персонал КАЭ не видел в этой стране ничего, кроме пустынных областей Сахары.

Вернувшись после взрыва первой бомбы, о котором кричали заголовки газет, Арлена с трудом отбивалась от вопросов Вивиан и Лорана. Сын давно понял, что Арлена участвует в атомной программе, хотя она никогда об этом не упоминала, и что центр в Брюйер-лё-Шатэль не имеет ничего общего с ЭДФ, несмотря на указатель при въезде, и что там проводят загадочные исследования, и самые умные дети утверждают, что знают о них все. Иногда отцы вполголоса обсуждали это с матерями, чтобы успокоить, потому что тех пугали некие атомы, которые бесконтрольно размножаются и в конце концов взрываются. Это тайна, которую дети городка ревностно оберегали. Ни за что на свете они не поделятся ею с глупыми товарищами, чьи отцы не работают в Центре.