Он увидел, что говорит это бледнеющему на глазах Максу.

– Так это была не шутка? – спросил он почему-то шепотом.

– Нет, я специально нанял эту тощую представление перед тобой разыгрывать. На самом деле ее второй день как выписали из вендиспансера. А ты что подумал?

– Я думал, это тебя мама подговорила меня морально поддержать. Она сама третьи сутки не спит, все плачет.

Сафа хотел ответить погрубее, как он это мог, но Макс отвернулся, прижал разгоряченный лоб к стеклу и, закрыв глаза, прошептал:

– Неужели этот кошмар закончится? Я возьму с собой свои любимые книги.

– Еды лучше возьми и побольше, девушка знаешь, сколько лопает, – присоветовал более практичный Сафа.

– Я заметил одно странное совпадение. У напавших на нас бандитов были шрамы, похожие на следы хирургических операций, – задумчиво сказал Неволин.

– Дело врачей, – поддержал Шорохов. – Тут действует целая банда. Никогда не доверял докторишкам.

– В этом я могу с тобой согласиться. У врачей отсутствует психологический барьер перед ценностью человеческой жизни.

– Обычному человеку, чтобы кого-то замочить, надо сделать над собой усилие, а будущих врачей насколько я знаю, сразу ведут в морг. У них от этого и крыша едет.

– Руки можете опустить! – милостиво разрешил капитан Менгель.

Напарники, стоящие на палубе "Александра Люфтвангера" под прицелом спецназовцев из "Ужаса ГАИ", выполнили команду и потерли затекшие руки.

– Что здесь произошло? – вкрадчиво поинтересовался Менгель.

– Не знаем. Мы здесь не при чем, – ответили напарники вразнобой.

– Еще бы вы ответили по-другому, – Кощей с сомнением оглядел свежих покойников. – Вы хоть не станете утверждать, что ничего не слышали?

– Не станем, – взял на себя инициативу Неволин. – Но когда все это началось, мы забились под самую нижнюю полку и затихарились.

– Почему у майора ранение?

– Полки не бронированные, – буркнул Шорохов. – Не мешало бы первую помощь оказать, кстати. У меня еще с прошлого раза ребра не зажили.

– Меньше будете триклозан жрать! – авторитетно заявил Кощей. – Я уж постараюсь, чтобы вас оградить от пагубного влияния свободы. Лет думаю на десять.

– А меня на вахту хотели забрать! – нагло заявил Шорохов.

– Тоже неплохо, – удовлетворенно смежил веки Кощей.

– А почему у вас такое предубеждение к вахтовому способу работы, предложенному и организованному действующим капитаном порта господином Темнохудом? Вы что-то знаете больше, чем остальные? – невинно поинтересовался Шорохов.

– Молчи! – толкнул его Неволин. – А то вообще помощи не дождешься. Правдоискатель нашелся.

Шорохов, которому тычок пришелся в больные ребра, слегка помычал.

– Он сейчас истечет кровью и, не дай бог, помрет, – предупредил Неволин. – На нас еще приказа не было, стало быть, мы состоим в органах. По инструкции с нас положено объяснительные записки взять. Вы ведь знаете инструкцию, капитан? Вы действительно служите в отделе внутренней безопасности, или, пардон, я ошибся?

– Ошибаешься, приказ на вас уже есть. Сегодняшним числом вы уволены из ГАИ.

– Можешь помирать! – сказал Неволин, обратившись к Шорохову.

– Только после вас, – прошипел тот.

– Падай, говорю!

– А, ты в этом смысле! – Майор запрокинулся на Неволина, и тот с немалым трудом его удержал.

– Что так и будете стоять? Помогите мне!

– Ладно, наденьте на них наручники и обоих в канарейку! – махнул рукой Кощей. – В управлении разберемся.

Сам Менгель ехал в автобусе вместе с "Ужасом ГАИ" и давал инструктаж:

– Эти ребята чересчур шустрые и наглые. Они уже наверняка захватили сопровождавших в заложники. При любой остановке, если они попытаются выйти, стрелять на поражение.

Однако до Управления уазик нигде не остановился, и спецназовцы едва не застрелили вышедшего первым Ларькова.

– Ничего не понимаю, – удивился Кощей. – Почему вы не пытались бежать, ведь у вас же были все условия. Вы ведь представляете, куда вас отсюда повезут?

– Я когда поступал в милицию, уже знал, куда меня, в конце концов, повезут, – сказал Неволин.

– А я верю в торжество справедливости, – заявил Шорохов.

– Вы оба дураки, – сделал вывод Менгель и распорядился: – Арестованных содержать отдельно. И по одному ко мне на допрос.