Но было поздно. Еще раньше пасечнику приходилось слышать, что человек в своей беспричинной жестокости гораздо страшнее дикого зверя. Однако то, что довелось испытать в этот день ему самому…

Должно быть, именно просыпающаяся, подобно созревающему бутону прекрасного цветка красота девочки, стерла у бандитов ту грань, отличающую человека от чудовища. Обнажив в ухмылке гнилые зубы, один из головорезов соскочил с лошади и кинулся к Мире. Солано, бросив ведро с остатками воды, отважно встал на пути разбойника. Солома, недолго думая, отпихнул пасечника в сторону и схватил девушку за волосы. Мира закричала. На крик дочери из дома выбежала мать. Бандиты, предвкушая потеху, оскалились и принялись грязными шутками подбадривать намерения своего приятеля.

Солома подмял девушку под себя и стал, довольно урча, срывать с нее платье. Он так увлекся этим занятием, что не услышал предупреждающего окрика Птенчика, пытавшегося дать приятелю сигнал о грозящей опасности.

Солано не был воином и не считал себя храбрецом, но когда на твоих глазах происходит такое… В руках у пасечника оказалась здоровенная палка от метлы. Подскочив к негодяю, он от души прошелся по широкой спине насильника.

Громила взревел от боли. Миру он на время оставил в покое, и девушка, свернувшись в комочек на пороге дома, тихонько заплакала. В глазах разбойника заплясали злые огоньки. Спешились остальные «бешеные». Птенчик хрипло произнес:

— Тому, кто осмелился поднять руку на «волка», есть только одно наказание — смерть! И наказание это коснется всей семьи.

Солома, согласно кивая, пробурчал:

— Смерть должна быть долгой и мучительной!

В руках Чико появился кинжал, поигрывая которым он осторожно приблизился к пасечнику, в то время как его приятели с обнаженными мечами заходили ему со спины. Солано, догадавшись, что его пытаются обойти с разных сторон, вновь поднял палку, и с криком ярости бросился на ненавистного Солому. Разбойник отступил и, легко уклоняясь от удара, презрительно хмыкнул:

— Драться с этими мужланами совершенно неинтересно.

В этот момент в спину Солано вонзился кинжал Чико. Тяжело раненый, пасечник упал, однако нашел в себе силы встать на ноги и вновь пойти на разбойников. Тотчас он получил новый удар — кинжалом в бок. На этот раз у истекающего кровью мужественного человека сил подняться уже не хватило.

Но бандиты не собирались так быстро бросать забаву. Умирающего подняли за руки и, обмениваясь смешками, поволокли к дому.

Не в состоянии и дальше терпеть этот ужас, жена "самого счастливого человека на свете" со слезами кинулась на помощь мужу.

Солома, больно щипнув женщину за грудь, швырнул ее на землю, а еще живого Солано, воспользовавшись помощью приятелей, стал прибивать к входной двери найденными в сарае деревянными гвоздями. Прибивал палкой, которой, совсем недавно пытался их остановить пасечник. Гвоздей не хватило. Решение проблемы нашел Чико. «Волк» достал из ножен метательный нож.

— Это тебе за тот удар по спине!

И разбойник со всей силы всадил клинок в плечо несчастного. Тем временем Солома, с радостью обнаружив, что больше опасаться некого, снова навалился на Миру. Девушка, на глазах у которой внезапно рухнул весь привычный для нее мир, даже не пыталась кричать и сопротивляться, лишь плотно закрыла глаза и тихонько поскуливала от боли.

Не встретив отпора, Солома впился зубами в гибкую девичью шейку.

Элисия, увидев, что негодяй вытворяет с ее дочкой, ринулась к сплетенному клубку тел. Ее пытался остановить Чико. Он ухватил несчастную женщину за развевающееся на бегу платье и сильно дернул, желая свалить на землю. Не тут-то было. Желание матери спасти дочь оказалось настолько сильно, настолько отчаянным был ее порыв, что она вырвалась из рук разбойника. На беду не выдержала ткань платья, и женщина, запутавшись в обвивших ноги лохмотьях, упала и покатилась по земле. При виде обнажившихся зрелых женских форм в глазах Чико вспыхнула похоть. Подскочив к голосившей от ужаса женщине, он несколько раз ударил ее по щекам. Элисия на мгновенье замерла и, заглянув в лицо бандита, увидела, что ее ожидает. Она выхватила из-за пояса оседлавшего ее изувера кинжал и всем телом навалилась на острие.

Чико, с разочарованием смотрел на бившуюся в агонии женщину, потом грязно выругался и, брезгливо огибая натекающую лужу крови, направился к Соломе, заканчивающему свои упражнения с дочкой пасечника.

Птенчик, наконец, разделался с Солано, слишком, по мнению «волка», цеплявшимся за свою жизнь, резким ударом кинжала по горлу, и недовольно заворчал — он оказался в очереди третьим. Продолжая ворчать, «волк» направился в сарай, надеясь обнаружить там что-нибудь съестное и знаменитое пиво Солано, сваренное на меду.

Именно это его и спасло. Во всяком случае, на время.

Солома удовлетворенно кряхтя поднялся с притихшей девчонки и ошеломленно замер. Над его головой пронеслось нечто вроде шмеля, и что-то теплое с металлическим привкусом забрызгало его с головы до ног. Солома в недоумении покрутил головой.

За спиной его, шатаясь, стоял Чико, из пустой глазницы которого торчал черенок арбалетной стрелы. Солома зло выругался, в бессильной ярости ища глазами невидимого противника.

Следующее ругательство так и застыло у него на языке. Из кустарника, росшего неподалеку от дома, появился Конан. В руках северянин держал заряженный арбалет.