У незнакомца, который смотрит на Воорта из зеркала в уборной, кудрявые темные волосы, аккуратные усики и круглые очки в проволочной оправе. Вкладыши под пятки увеличивают рост. Защечные вкладыши делают лицо круглее.

«Это подозреваемые должны прибегать к маскировке. Не я».

— Мы приземлимся через сорок минут, — радостно объявляет капитан. — Опережаем расписание. Прекрасный сюрприз для всех, кто вас встречает.

Самолет вырывается из низких облаков. Внизу, пропитанный насквозь грязным химическим туманом, сверкает мегаполис, подобный доисторическому океану, заполненному бестолковыми, тычущимися на ощупь обитателями. Частицы светящегося планктона.

Шасси аэробуса касается взлетно-посадочной полосы. Воорт слышит визг тормозов, старающихся остановить несущееся на полной скорости судно.

«Я буду лгать семье, если, конечно, смогу хотя бы выбраться из аэропорта.

А не солгал ли я и самому себе?»

Рейс 347 компании «Аэромехико» останавливается у выхода «4А» в аэропорту Ньюарка — не в аэропорту Кеннеди, откуда Воорт улетал. Он ждет, пока самолет опустеет, потом выходит в зону прилета. Седой капитан полиции из управления аэропорта стоит, прислонившись к стене.

— Это ты? — спрашивает кузен Эллис Воорт. — Скажи что-нибудь, чтобы я знал, что это действительно ты.

— Воровал в последнее время «Сникерсы»?

— Объяснишь мне, Джеймс Бонд, какого черта тут творится? Где Камилла?

— С таможней у меня все в порядке?

— Штамп тебе поставят на площадке перед ангаром. Я сказал им, что ты работаешь под прикрытием. Поклялся, что ты не везешь наркотики.

— Аспирин считается?

— Почему здесь нет Микки? Почему ты позвонил мне?

— Эллис, даже ребенком ты хорошо умел хранить секреты. Отец чуть не убил тебя за те украденные «Сникерсы», но ты меня не выдал. Пошли.

Нью-джерсийское платное шоссе выводит их на Пэлисейдс-паркуэй, и вот они едут той самой дорогой, по которой Воорт ехал с отцом двадцать пять лет назад. Они останавливаются у церкви из серого камня. Современные машины меньше. Воорт помнит, какими высокими казались резные кресла: тогда его ноги не доставали до пола. А стол, за которым заседал совет, был на уровне глаз. Теперь он достает до бедер.

Только суровый священник на картине совершенно не изменился.

«Папа, я скажу им то, что им надо знать. Все им знать не нужно».

Еле слышный голос в голове отвечает:

— Гнев может придать тебе проницательности, дружок. А может и завести слишком далеко.

Воорт тяжело выдыхает. Мысленно отталкивает отца. На самом деле, убеждает он себя, это говорил не папа. Это говорило чувство вины.

Со своего места во главе стола он оглядывает нынешний совет. Его совет. Вим по-прежнему здесь, но теперь здесь и кузен Мэтт — от представителей семьи штатских профессий. Здесь же стройная Спрус Воорт из Флашинг-Медоуса рядом с дядей Вимом и лейтенантом Маргарет Воорт из 68-го участка в Бей-Ридж. То, что Конрад вернулся из Аргентины раньше намеченного, подчеркивает для них важность собрания.

Воорт начинает:

— Семье угрожали. Вам. Вашим детям. Вашим женам или мужьям. Всем.

Семейные правила запрещают перебивать. Каждый должен высказаться до конца. Задавать вопросы или спорить можно, когда оратор закончит.

Воорт повторяет ту версию, которую рассказал Камилле: ему угрожали пистолетом. Он видит гнев на лицах, но не уверен, какой будет реакция в конце.

Воорт заканчивает, и первым отвечает Вим — самый крупный из них, седой медведь. От него можно ожидать поддержки.

— Тебе следовало рассказать нам сразу, — резко говорит он.

— Благодаря моему отъезду угрозы не было, дядя. Только если бы я оставался.

— Или вернулся слишком рано, — возражает Спрус.

— Конрад, здесь не тебе было решать, — говорит Эллис.

— Игла? Кто, черт побери, пользуется иглами? — рычит дядя Вим. — Они обошлись с тобой как с животным. Иглами стреляют в собак.

Мэтт бледен как смерть.

— Они знали, что Рейчел оставляет окно открытым? Простите.

Мэтт выходит, сжимая в руке сотовый телефон. Воорт в общих чертах описывает, что он хочет сделать, не вдаваясь в детали.

— Ты будешь изображать наживку, — задумчиво говорит Вим.

— Наживку съедают. Я предпочитаю называть это приманкой.

— Но ты бросишь все, если мы попросим, да? — спрашивает Спрус, глядя ему в глаза. Воорту кажется, что в комнате становится жарко.

— Не уверен, что это хорошая идея, — говорит он.

— Обещай, что ты бросишь, если мы скажем!

В разгар спора возвращается Мэтт.

— Дай им то, что они хотят. Это всего на неделю.

— Если им сойдет с рук один раз, это случится снова!