Тревиц улыбнулся. Он положил руки на упоры и почувствовал ментальное объединение. С каждым разом оно наступало все легче и интимнее. И как бы он ни смеялся над утверждениями Пелората, он действительно это ощущал. Казалось, ему не нужно думать сознательно о координатах, и компьютер знает, чего он хочет, без сформулированного приказа. Он сам извлекал информацию из мозга Тревица.

Но Тревиц «приказал» ему и запросил двухминутную готовность перед Прыжком.

— Порядок, Янов. У нас еще две минуты. Сто двадцать… сто пятнадцать… сто десять… Смотрите на обзорный экран.

Пелорат смотрел, сжав губы и затаив дыхание. Тревиц негромко говорил:

— Пятнадцать… десять… пять… четыре… три… два… один… ноль.

Они не почувствовали никакого движения только вид на экране переменился. Звездное поле отчетливо уплотнилось, а Галактика исчезла.

Пелорат вздрогнул и сказал:

— Произошло?

— Что произошло? Вы вздрогнули, но это ваша вина. Признайтесь, вы ничего не почувствовали.

— Признаюсь.

— Тогда это было оно. В прошлом, когда гиперпространственные путешествия были новыми (во всяком случае, согласно описаниям), было странное внутреннее ощущение. А некоторые люди испытывали тошноту или головокружение. Может быть, это был психогенный эффект. С накоплением опыта и улучшением оборудования эти явления исчезли. С таким компьютером, как наш, любой эффект ниже порога нашего восприятия. Во всяком случае, я так считаю.

— Я тоже должен это признать. Где мы, Голан?

— Мы сделали только первый шаг. Это район Калгана. До Сейшельского сектора нам еще далеко, и, прежде чем двигаться дальше, я должен проверить точность этого Прыжка.

— Еще вот что меня беспокоит. Куда делась Галактика?

— Она вокруг нас, Янов. Мы в нее порядочно углубились. Если мы наведем экран на ее более удаленные части, то увидим ее как светящуюся полосу через все небо.

— Млечный Путь! — радостно воскликнул Пелорат. — Его описывает в своем небе почти каждая планета, но мы-то на Терминусе его не видим. Покажите же мне его, старина!

Обзорный экран спанорамировал по вертикали, при этом казалось, будто звездное поле проплывало по нему вверх, затем появилось плотное жемчужное свечение, почти заполнившее поле зрения. Компьютер отследил его по горизонтали до разреженного края, затем вернул на экран первоначальный вид.

— В направлении центра Галактики Млечный Путь плотнее, — сказал Тревиц. — Но из-за темных туманностей в спиральных рукавах он не такой плотный и яркий, каким мог быть. Нечто подобное видно с большинства обитаемых планет.

— И с Земли?

— Какая разница? Вид Млечного Пути не может служить опознавательной характеристикой.

— Конечно, не может. Но знаете… Вы ведь изучали историю науки?

— Не изучал, хотя кое-чего, естественно, нахватался. Но если вы собираетесь задавать мне вопросы, не ожидайте, что я окажусь экспертом.

— Просто из-за нашего Прыжка я вспомнил об одной вещи, которая меня всегда удивляла. Есть описание Вселенной, где гиперпространственные путешествия невозможны и абсолютный максимум скорости — это скорость света в вакууме.

— Да, есть.

— При этих условиях геометрия Вселенной не позволяет совершать путешествия, подобные нашему. Ведь если бы мы летели со скоростью света, мы за это время прожили бы срок, не соответствующий остальной Вселенной. Если мы сейчас, скажем, в сорока парсеках от Терминуса, мы бы не почувствовали особенно большого расхода времени, а на Терминусе и во всей Галактике прошло бы сто тридцать лет. Фактически, мы сюда прилетели не со скоростью света, а со скоростью, в тысячу раз большей, и время нигде нисколько не продвинулось. По крайней мере, я надеюсь, что это так.

— Не ожидайте, что я начну излагать вам математику гиперпространственной теории Оланжена. Я скажу только, что действительно, когда мы путешествуем со скоростью света в обычном пространстве, время движется со скоростью 3,26 года за парсек, как вы сказали.

Релятивистскую Вселенную человечество изучило очень давно, еще в предыстории — хотя это ваша область — и законы такой Вселенной действительны. Но в гиперпространственных Прыжках мы выходим за пределы релятивистских законов. Гиперпространственная Галактика — крошечный объект, в идеале безразмерная точка, и релятивистских эффектов в ней нет.

В математических формулировках для Галактики есть два символа: Гр — релятивистская Галактика где скорость света абсолютный максимум, и Гг — гиперпространнственная Галактика, где понятие «скорость» вообще не имеет смысла, гиперпространственное значение всех скоростей равно нулю, и мы не движемся. С точки зрения обычного пространства здесь скорость бесконечна.

Подробнее я не могу объяснить. Могу еще рассказать, что одна из остроумных ловушек теоретической физики — это подставить символ или величину из Гр в уравнение Гг или наоборот и подсунуть такое уравнение студенту. Скорее всего студент попадется в ловушку и будет в ней сидеть, потея и приходя в отчаяние, пока кто-нибудь из добросердечных старших не поможет ему выбраться. Меня однажды так чуть не поймали.