Грейс обрадовалась, увидев, что один из кузенов пригласил Люсинду на второй танец, а потом вступил с ней в долгий оживленный разговор. Грейс была его соседкой за обедом и даже на основании нескольких вполне поверхностных замечаний кузена пришла к выводу, что этот юноша весьма чувствительный и благоразумный.

Что касается Присциллы, то она вовсю распустила перышки в лучах откровенного восхищения второго кузена и двух весьма привлекательных молодых соседей виконта. Она, как говорится, была на высоте и наслаждалась каждой секундой своего триумфа.

— Присцилле даже еще нет восемнадцати, — говорила ее мать. — Мы бы не хотели, чтобы девочка сделала выбор в этом году. Она еще молода для замужества. Пусть наберется опыта.

— А Люсинде, несомненно, придется обдумать именно в этом году те предложения, которые она получит, — сказала миссис Стеббинс. — Вряд ли мой муж согласится привезти нас в Лондон еще на один сезон. Он просто невероятный любитель деревенской жизни, леди Лэмпмен. Мы, разумеется, хотели бы выбрать для девочки достойного мужа и вовсе не намерены принимать первое же предложение.

“Как странно, — думала между тем Грейс, — что меня не привозили в Лондон на сезон”. Кажется, и не возникало вопроса об этом, во всяком случае, в памяти у нее ничего подобного не сохранилось. Если бы приезд в Лондон состоялся, она, конечно же, выбрала бы жениха сама. В то время отец не стал бы противиться любому ее решению.

Но она полюбила Гарета именно в том возрасте, когда ей предстояли выезды. Надеялась выйти за него замуж и жить счастливо. И ни в каком сезоне в Лондоне тогда не было необходимости.

Да, она считала себя очень волевой и самостоятельной, думала Грейс, следя за переменами фигур в кадрили и улыбаясь мужу, который танцевал с разрумянившейся девушкой не старше шестнадцати лет. На самом-то деле она тогда была всего лишь куклой на веревочке. А за веревочку дергал Гарет. Когда он уехал, ей исполнился двадцать один год. О браке они говорили по меньшей мере четыре года. Собирался ли Гарет вообще жениться на ней?

Гарет всегда поступал по-своему. Они ссорились и даже дрались, но Грейс не могла припомнить ни одного серьезного случая, когда одержала бы победу. Самое примечательное, что виконт отказался жениться на ней перед отъездом и привел для этого вполне резонные основания, но в то же время отверг все ее возражения против их интимной близости. И она отдалась ему, упрямо и глупо не обращая внимания на законы общества.

Вопреки собственному мнению о себе как о сильной и разумной личности Грейс оказалась чудовищно слабой и глупой. Очень, очень глупой.

— Я познакомилась с Мартином на таком же вечере, как этот, — рассказывала Этель. — С первого взгляда он мне не понравился, потому что очень редко улыбался. Я считала его высокомерным. Даже забавно, насколько иным оказывается человек, когда его узнаешь ближе. На самом деле мой муж очень чувствителен и часто неуверен в себе.

Миссис Стеббинс рассмеялась:

— Папа выбрал для меня мистера Стеббинса, потому что обладал очень скромным состоянием, а наше старинное имя надо было поддерживать.

…Отец должен был бы отвезти ее в Лондон, думала Грейс. Должен был настоять, чтобы она делала выезды, была представлена ко двору, усвоила хороший тон, познакомилась с молодыми леди своего возраста и достойными молодыми джентльменами. Она бы тогда повзрослела, набралась здравого смысла гораздо раньше чем это произошло в действительности. Лучше поняла бы Гарета, сравнив его с другими и вовремя разглядев его эгоизм.

Однако изменило бы это сложившееся положение вещей? Ведь она была невероятно упряма. И несомненно, боролась бы с отцом на каждом шагу, закрывала бы глаза на тот опыт, который мог бы уберечь ее от ее будущего. Увы, она была влюблена и безнадежно слепа.

Избавилась ли она окончательно от влияния Гарета даже теперь, когда глаза ее открыты? Избавится ли вообще когда-нибудь? Грейс заметила, что он закончил разговор с мужчинами и направляется к ней. Грейс понимала, что вся эта поездка затеяна ради нее, а этот вечерний прием в особенности. Гарет задумал пообщаться с ней наедине и добьется этого. Частично потому, что Сандерсфорд всегда добивался, чего хотел. Частично потому, что ей самой важно выяснить, кончатся ли на этом их отношения. Конец это или некое новое начало? С Гаретом ничего нельзя знать заранее.

Этель внезапно наклонилась к ней и прошептала так тихо, чтобы ее услышала только Грейс:

— Вечер очень теплый, приятно было бы подышать воздухом. Ты можешь сказать, что мы с тобой решили погулять яа террасе.

Грейс посмотрела на невестку удивленно. Этель покраснела, смутилась и спрятала от нее глаза.

— Разумеется, если ты не против, — продолжала Этель. — Я не знаю, что ты чувствуешь. Я никогда этого не понимала. Но теперь я полюбила тебя. И Перри. Мне нравится Перри.

Она отвернулась, чтобы ответить на какое-то замечание миссис Стеббинс.