Он снова кивнул. Я кивнул в ответ и подтолкнул Будду к двери. Он вышел первым, и тут я услышал за спиной:

— Если бы я вчера проверил твои заказы, тоже бы в дураках оказался?

Я молниеносно взвесил все «за» и «против».

— Это ничего бы не изменило, все именно так, как я сказал.

Выйдя в коридор, я догнал медленно бредущего Будду.

— Почему ты не сказал ему… — Он запнулся и не договорил.

Я предложил ему сигарету, но он отрицательно покачал головой.

— Я никогда не говорю всего, что знаю, пока в этом нет реальной необходимости, никогда не знаешь, что… Собственно, а почему ты не сообщил ему настоящую фамилию?

— Погоди… — Мы вышли из управления. Будда обогнал меня на полшага, повернулся и злобно уставился на меня. — Ты же сказал, что сам…

— Не совсем так, но близко к тому. Не злись, не из-за чего.

Мы подошли к «бастааду», я ткнул пальцем в датчик замка, дверцы тихо зашипели. Мы сели в машину. Будда откинулся на спинку сиденья, избегая смотреть в мою сторону. Мы молча выехали с парковки и оказались в потоке машин, перетасовывавшем жителей города, которым, казалось, одновременно пришло в голову странное желание пообедать где угодно, лишь бы подальше от дома. В салоне машины воцарилась неприятная тишина. Я включил радио.

— «Американская» Оливетти, — заливался соловьем обожаемый тысячами соотечественников Грог Оушен, — «американский» Роллс-Ройс и «американский» хлебный квас! Разве все это наше? Зато мы пьем филиппинскую Кока-Колу, едим корейские гамбургеры, украинскую курятину и итальянские чипсы. Недавно наш президент возмущался по этому поводу: «Такая ли Америка нам нужна? Ведь единственное по-настоящему американское, что еще осталось в Штатах, — наш флаг!!!» И знаете, что вдруг заметил на нем наш президент? Надпись мелкими буквами: «Сделано в Нигерии»!

Из динамика раздался взрыв смеха, управляемого светящейся надписью «Аплодисменты» на табло, руководящем действиями «спонтанно реагирующей публики». Будда фыркнул, ударив себя кулаком по лбу, я посмотрел на него и вдруг представил себе президента, в ярости рвущего священное знамя, серьезные — а может быть, и нет — лица советников и всяких «вице», их замешательство, и тоже расхохотался.

— Ниге-е-рия… — проквакал Будда, одной рукой держась за голову, а другой прижимая живот к позвоночнику.

— Фла… аг… — выдавил я, с трудом справляясь со

спазмами.

— Из… из… Нигерии? Чер-рт!.. — Будда закашлялся и начал вертеть головой, размахивая во все стороны руками.

Он едва не выбил у меня из рук руль, мне с трудом удалось выровнять машину, одновременно отталкивая руку Будды. Мне расхотелось смеяться. Я замедлил ход, но, видя, что Будда перестает всхлипывать, поехал быстрее, снова направляясь в сторону дома.

— Где начинается твой след? — спросил я. Несколько секунд он размышлял над моим вопросом, затем дернул головой и быстро выдохнул.

— Я получил два адреса, один из них уже проверил. T него точно никакого толку. Так что остался один — Саксон-Хилл…

— О гос-споди!.. Семь часов полета?

— Чуть меньше. Пять сорок.

— Уфф! А я уже испугался. — Я остановил машину возле автомата с мороженым, нажал на сигнал и высунулся в окно, готовый сделать заказ. — Хочешь чего-нибудь? — Я посмотрел на брата. Тот отрицательно покачал головой. Пожав плечами, я снова высунулся в окно. Электронный мороженщик что-то мелодично мурлыкал себе под нос, но не протягивал в мою сторону свою механическую руку. Я нажал на сигнал еще раз — эффект тот же. Идиотский автомат что-то насвистывал, изображая феерию цветов на экране, из-под зонтика то и дело вырывалась струя холодного пара, но это было все, что он мог предложить. В конце-концов я сдался, и мы выехали из тени на яркое осеннее солнце.

— Так и хочется сказать: где те старые добрые времена, когда симпатичный старичок бродил по окрестностям, предлагая попробовать вкусное и сладкое мороженое…

— Перестань, а то я сейчас не выдержу! — рявкнул я, прибавляя скорость на прямой Альфа-стрит, ведшей почти к самому дому. — Может, в холодильнике найдется немного мороженого для дядюшки Будды. Проверь, какие есть рейсы до Саксона…

Несколько минут езды до дома мы провели в молчании. Когда «бастаад» подъехал к гаражу, экран заполнился рядами цифр. Я выключил двигатель и некоторое время размышлял над возможными вариантами.

— Мелкие компании сразу отбрасываем… — Я смахнул с экрана больше половины расписания. — Я им не доверяю, они плохо кормят, показывают старые фильмы, их подушки воняют засохшей слюной и блевотиной предшественников. Слишком рано мы тоже не полетим, так как я хотел бы в конце концов выспаться… — Еще часть строк исчезла с экрана. — Отпадают и вечерние рейсы, так как нам пришлось бы начать с поисков отеля…

— Что ты мне голову морочишь! — Будда ткнул пальцем в экран. — И так уже давно понятно, что нам остается рейс в восемь ноль семь. Так? И компания приличная, и подушки не потребуются…