Николь вдруг сообразила, что изгрызла гусиное перо до такой степени, что просочившиеся чернила испачкали ей подбородок. Она успела вытереть его платком, когда дверь открылась и в комнату вошла Гвен.

— Надеюсь, я тебе не помешала, — застенчиво пробормотала изящная черноволосая девушка.

— Нисколько. Я как раз закончила письмо к матери. — Николь сделала гримасу. — Пыталась объяснить, почему я молчала так долго. Она пригрозила, что заберет меня отсюда, если я не буду сообщать ей о своих успехах.

— Ты не хочешь домой? — спросила Гвен, усаживаясь на кровать.

— Боже упаси! Мне здесь гораздо лучше.

— Мне тоже здесь нравится. Дома я чувствую себя одиноко. Отец почти постоянно отсутствует.

— У тебя нет матери?

— Она умерла, когда я была маленькой.

— Сожалею, — машинально ответила Николь, а затем рассмеялась: — Хотя, возможно, что и не сожалела бы, будь я на твоем месте. Честно говоря, я была бы счастлива никогда не возвращаться домой.

— Однако же вернешься, — печально проговорила Гвен. — Как и я. Миссис Тредуэлл только что объявила об этом. Во время рождественских каникул она собирается навестить свою дочь. Академия на это время закроется.

— В самом деле? — Николь нахмурилась. — Очень жаль. Внезапно ее лицо просветлело. — А как в отношении мадам?

— У нее свои планы, как сказала миссис Тредуэлл.

Николь пожала плечами:

— Если я как следует подготовлюсь, возможно, я смогу отправиться на континент к Рождеству.

— Ты такая смелая.

— Это не так, — призналась Николь. — Просто я скорее соглашусь сражаться против Наполеона, чем выслушивать нотации матери и ее напоминание о том, что я должна сидеть прямо.

Подруги рассмеялись, затем Гвен задумчиво сказала:

— Может быть, что-нибудь произойдет до Рождества и все у нас образуется.

— Надеюсь, — согласилась Николь.

— И выпад! — скомандовала мадам, внимательно наблюдая за Николь. — Шаг вперед — теперь фихт — локоть держи выше! Уже лучше. Продолжай! Вот так!

В утреннем воздухе раздавался звон клинков. Николь полюбила эти звуки.

— Следи за левым плечом, оно у тебя снова опустилось. Помни, что твой клинок…

— Это продолжение моего тела, — закончила Николь за своего инструктора и ловко уклонилась от ее атаки с помощью быстрого движения бедер. Мадам прервала атаку и остановилась.

— О, это было замечательно, — заявила она, занимая исходную позицию. — Ты теперь стараешься разгадать мои намерения, а не просто атаковать.

— Я от рождения люблю атаковать.

Мадам засмеялась:

— Должно быть, так оно и есть. Но сейчас ты учишься себя сдерживать. — Холодный ноябрьский ветер гулял по двору, сметая у стены сухие листья. Женщину пробрала дрожь, несмотря на всю ее экипировку. — Господи, нет ничего холоднее английской зимы! Я думаю, нам пора возвращаться в помещение.

Николь подняла маску.

— Как вы считаете, достаточно ли я научилась владеть рапирой, чтобы отправиться в Европу?

— Ты все еще не отказалась от своего замысла?

— Ни в коем случае, — твердо заявила Николь. — Ведь вы тоже убегали из Англии?

— Но не для того, чтобы стать солдатом. Это произошло после моего знакомства с нравами общества. И потом, зимой даже войны замирают. Тебе лучше подождать до весны.

Николь придержала дверь, ожидая, пока войдет мадам.

— Я думаю, что мне все же лучше отправиться сейчас, пока я не потеряла приобретенные навыки. Тем более что академия закрывается на каникулы.

— Я не думаю, что за три недели ты забудешь все, чему научилась.

Они вошли в кухню, и, почувствовав тепло, мадам стала с наслаждением снимать с себя доспехи.

— Три недели? — с ужасом переспросила Николь. — Каникулы продлятся так долго?

Повар поднес мадам стакан чаю.

— Тысяча благодарностей, — пробормотала она и посмотрела на Николь, которая возилась с застежками. — Большинство девочек рвутся домой, к своим семьям.

— Гвен не рвется. Я тоже. — Николь шумно вздохнула. — Если я не созрела для континента, то не могла бы я… остаться с вами?

— О, Николь… — На красивом лице мадам появилось удрученное выражение. — Боюсь, это невозможно. Если бы я могла взять тебя с собой, я бы непременно это сделала. И потом, разве ты не хочешь повидать своих братьев?

— Не особенно. Вряд ли у них будет отпуск. А мама… у нее на уме одни балы и праздничные приемы.

— Но должно быть, ты будешь рада встретить каких-то молодых людей… возможно, очень приятных молодых людей? — отважилась спросить мадам.

— Я не отношусь к числу девушек, интересующихся молодыми людьми на балах и приемах. — Николь нахмурилась. — А не могла бы я остаться здесь и тренировать лошадей?