— И только на это ты сердишься? Я ничего не говорил Амелии и все еще пытаюсь не потерять терпения с этим стадом дебютанток.

— А чего ожидает она? Ты хотя бы подумал о ней, Тристан? Ты когда-нибудь думал не о себе, а о других?

— Я думаю о тебе все время.

Несмотря на удобный случай, она промолчала, а он направился вверх по лестнице в свою спальню. Он все же дал ей пищу для размышлений. Стаскивая с себя мокрый сюртук, Тристан улыбался, между тем как его камердинер оплакивал погубленную одежду. Кто бы мог подумать, что быть сброшенным в утиный пруд совсем неплохо?

Милли ходила взад и вперед по комнате.

— Вот видишь? А ты говорила, как это романтично, когда они вместе пошли прогуляться.

Настороженно взглянув на дверь, Эдвина сделала знак сестре, чтобы та снова села.

— Они оба сказали, что это был несчастный случай. Кроме того, они действительно вроде бы поссорились несколько лет назад, — напомнила она Милли. — На дороге всегда бывают кочки.

— Дела, кажется, идут как надо. Но все же сегодня был шаг назад, Вина.

— Небольшой. Дай им время.

— Хм. Мне надоело целыми днями сидеть.

— Милли, если ты забросишь это кресло, у Джорджианы не будет причины оставаться с нами.

Милли со вздохом снова забралась в свое мягкое гнездо.

— Знаю, знаю. Я только надеюсь, что не получу нового приступа подагры до того, как все закончится. А что это за анонимные письма она получает?

— Ну, нам остается только разузнать о них, не так ли?

Милли повеселела.

— Полагаю, мы все узнаем.

Так, значит, Тристан думает о ней. Очень хорошо. Этого она и добивалась. Но Джорджиана сомневалась, что от него можно ожидать чего-то хорошего, и никто лучше ее не знает, что получается, если подпадаешь под чары этого развратника.

Может быть, Тристан и считает, что не делал предложения Амелии Джонс, но мисс Джонс думает, что он его почти сделал. И лжет он о своих обязательствах перед девушкой или нет, сердце ее все равно будет разбито. Несмотря на дрожь, пробегающую по ее телу при воспоминании о поцелуях этого слишком опытного виконта, Джорджиана не забывала о цели своего пребывания в Карроуэй-Хаусе. Больше никогда ее сердце не возьмет верх над разумом, о каком бы превосходном мужчине ни шла речь.

Шумный день закончился, и они с Эдвиной и Милли расположились в гостиной. Если бы она по-прежнему жила с тетей Фредерикой в Хоторн-Хаусе, то день был бы заполнен разборкой множества писем, ежедневно приходивших герцогине, и составлением ответов на десятки приглашений. Уделить час-другой увлекательному чтению казалось непозволительным грехом.

— Знаете, вам не обязательно тратить время, проводя здесь целый день, — нарушила молчание Милли.

Джорджиана подняла голову:

— Простите?

— Я хочу сказать, мне доставляет удовольствие быть с вами, и ваше общество — радость для нас, но вы, должно быть, находите нас, двух старых ископаемых, ужасно скучными по сравнению с вашими друзьями.

— Глупости! Мне здесь очень нравится. Если, конечно, вы не желаете избавиться от меня, — сказала она, стараясь, чтобы это прозвучало как шутка.

Ужасная мысль мелькнула в ее голове, и девушка резко выпрямилась. Вдруг они догадались, что это она виновата в купании Дэра, и только хотят найти подходящий предлог, чтобы вежливо отослать ее.

Эдвина вскочила с кресла и схватила Джорджиану за руку.

— О, никогда! Это просто… — Она взглянула на сестру.

— Просто что? — спросила Джорджиана с упавшим сердцем.

— Ну, Тристан сказал, что вы получаете письма от джентльмена. В нашем доме столько мужчин, мы подумали… может быть, этот джентльмен боится.

— Вы хотите сказать, что он, может быть, боится нанести мне визит в этом доме? — спросила с облегчением Джорджиана. — Если бы у него были серьезные намерения, я уверена, он бы так и сделал, невзирая ни на что.

— Так это всего лишь флирт? — предположила Милли.

На минуту Джорджиана задумалась: тетушки или Тристан пытаются узнать имя ее таинственного поклонника. Следует быть осторожной, пока она не удостоверится, кто именно. Она вздохнула:

— Да, боюсь, что так.

— А кто он, дорогая? Может быть, мы сможем образумить его.

Она перевела взгляд с одной на другую. Она никогда не расскажет им о своих истинных намерениях относительно Тристана. Это не только разобьет их сердца, они возненавидят ее, а она их искренне любила.