Когда скончался Людовик XI, молодому Карлу VIII едва сравнялось тринадцать лет и он не был еще способен к самостоятельному управлению государством. Король надеялся, что регентшей станет его дочь Анна де Боже, «наделенная тонким и проницательным умом, во всем истинное подобие своего отца» (Брантом), но опасаясь интриг Людовика Орлеанского, его кузена и шурина, и принцев крови, ограничился тем, что объявил ее наставницей брата. На самом же деле Анна и ее муж Пьер де Боже мечтали захватить всю полноту власти, вызывая противодействие со стороны герцогов Орлеанского и Бурбонского, стремившихся сформировать послушный им Совет. Коллегиальный Совет начал работать, но его члены, назначенные супругами де Боже, наталкивались на сопротивление принцев. Система демонстрировала полную нежизнеспособность, и требовалось найти какой-то выход. Тогда решили совместными усилиями созвать Генеральные Штаты. Анна рассчитывала, что будут подтверждены ее функции, а принцы сами надеялись захватить власть. Генеральные Штаты собрались в городе Туре 5 января 1484 года, и каждый стремился к своей цели. Анна оказалась весьма настойчивой, а Людовика Орлеанского поддерживала могущественная группировка и принцы крови. Но Анна унаследовала проницательность и энергию Людовика XI, да и муж оказывал ей полное содействие. У нее был вкус к власти, и опекунство над королем давало ей огромные полномочия. Она умела вести дела, отец посвятил ее во все секреты политики. Она позволила Штатам предоставить герцогу Орлеанскому президентство в Совете, но сохранила руководство молодым королем. И ей так хорошо удалось подчинить себе принцев, что в конце концов вся власть оказалась сосредоточена в ее руках, хотя она и не имела титула регентши, но получила все связанные с ним прерогативы. Отстраненный герцог Орлеанский не нашел другого средства вернуть утраченные позиции, кроме гражданской войны. Он заключил союз с Бретанью и Англией. Но Анна расстроила его планы, объединившись с бретонцами же против их герцога Франциска II и поддержав Генриха Тюдора, коронованного в 1485 году королем Англии под именем Генриха VII, против его соперника Ричарда III. Герцог Орлеанский и впоследствии не раз создавал трудности Анне де Боже, но в целом ее регентство было очень удачным: она сумела полностью защитить королевство от иностранных притязаний и присоединить к Франции Бретань, женив Карла VIII на наследнице герцога Франциска. Уникальное единоличное регентство одержало верх над коллегиальностью, а интриги принцев потерпели неудачу перед сильным характером этой женщины. И отныне утвердилось правило, что законный наставник или наставница королевского ребенка становится, в силу гражданского и политического права, регентом или регентшей малолетнего короля. Впоследствии парламент закрепил своей властью это положение, к которому Анну де Боже подтолкнули обстоятельства.

Регентство Луизы Савойской, связанное со средневековой наследственной традицией, носило своеобразный характер и осталось уникальным явлением во всей истории монархии Нового времени. Она была единственной из королевских матерей, исполнявшей функции регентши при своем сыне — вполне взрослом человеке и полновластном государе. Кроме того, она — единственная женщина, за исключением Екатерины Медичи, которая обладала королевской властью не только в тот период, когда обязанности по управлению страной были ей доверены официально. Эта ситуация объясняется личностными особенностями матери Франциска I, обстоятельствами его возведения на трон и авантюрами, сопровождавшими его правление. Луизу, дочь герцога Савойского, воспитывала при французском дворе ее тетка, Анна де Боже, она же и выдала ее замуж за графа Ангулемского из младшей ветви Валуа-Орле-анских. Овдовев в девятнадцать лет и оставшись с двумя детьми — Маргаритой, чей правнук станет Генрихом IV, и Франциском, Луиза сосредоточила все свои усилия на честолюбивых замыслах, в то время казавшихся напрасными: она желала добыть корону для своего сына. Действительно, чтобы получить французский престол, необходимо было обойти Карла VIII и его детей, затем — герцога Орлеанского и его еще вполне вероятное потомство. Но обстоятельства благоприятствовали Луизе Савойской. Все дети Карла VIII умерли в раннем возрасте, а герцог Орлеанский стал королем Людовиком XII. Расторгнув свой брак с Жанной Французской, он женился на Анне Бретонской, но у них рождались только дочери. В 1514 году Людовик XII овдовел и вступил в новый брак с сестрой Генриха VIII Английского. Надежда Луизы Савойской сильно поколебались. Однако ненадолго, потому что 1 января 1515 года Людовик XII скончался, не оставив наследника мужского пола. И сын Луизы был провозглашен королем Франции под именем Франциска I, а, отправляясь в итальянский поход, на время своего отсутствия он вручает регентство матери. Луизе сорок лет, и ее таланты в расцвете. Наделенная умом и упорством, она управляла делами королевства с той же осмотрительностью и эффективностью, каковые она продемонстрировала при достижении короны для своего сына. Вернувшись из итальянского похода, Франциск не отодвинул ее в тень. Она удерживала руководящие позиции и оставалась истинной главой правительства вплоть до своей смерти в 1531 году. Между делом ей еще раз пришлось официально исполнять обязанности регентши, когда в 1525 году Франциск вновь отправился в поход. Поражение в битве при Павии и последующее пленение короля дали возможность Луизе подтвердить свой государственный ум и дипломатические способности. Чтобы противостоять Карлу V, она без колебаний вступила в союз с Сулейманом. Ей удалось избежать разногласий между принцами и передать своему сыну усмиренное королевство. Ее влияние и оригинальный характер регентства, исключительно личный и совершенно абсолютный, придали женскому стилю правления ту особую печать и яркость, которые позднее проявятся у Екатерины и Марии Медичи и у Анны Австрийской.

Екатерина, находясь у власти, постоянно сталкивалась с трудностями и гражданскими беспорядками, разрушавшими королевство. В первый раз она стала регентшей в 1552 году, когда ее супруг Генрих II отправился воевать в Германию. Она рано овдовела, и на трон вступил ее пятнадцатилетний сын Франциск II. Молодой король уже достиг совершеннолетия, но еще не был готов к управлению страной. Екатерина официально не являлась регентшей и удовлетворилась сосредоточением власти в своих руках путем назначения собственных ставленников для руководства Советом. Однако эпоха Карла IX станет временем настоящего «царствования» Екатерины. Новому королю было только десять лет, когда он взошел на трон, и вплоть до его смерти мать продолжала нести бремя государственного правления. Когда в 1574 году Генрих III наследовал своему брату, он находился в Польше, и в ожидании его возвращения Екатерина вновь была объявлена регентшей. Парламент, верный своей доктрине назначения королевы-матери правительницей государства, с готовностью подтвердил решение Карла IX.

Роль парламента возросла при назначении регентства после смерти Генриха IV, убитого в 1610 году. Но Мария Медичи не прибавила блеска тем обязанностям, которые были возвышены ее предшественницами, наполнив их свойственной им мудростью и безукоризненной честностью. Эта итальянская принцесса, вышедшая замуж за Генриха IV благодаря гнусной денежной сделке, бестолковая и сварливая, прославилась зависимостью от своих фаворитов и подчинением их влиянию. Супруг посвящал ее в дела, привлекая к управлению, и она присутствовала при заседаниях Совета, но всё без особого успеха. Когда король умер, ее сыну не исполнилось еще и девяти лет, и она обратилась к парламенту, требуя регентства. Парламент, довольный обстоятельствами, предоставлявшими ему недостижимую до сих пор политическую роль, тотчас утвердил Марию регентшей «для осуществления руководства делами королевства вплоть до вхождения ее сына-короля в соответствующий возраст, со всеми прерогативами и властью». Учрежденный регентский Совет состоял из герцогов д'Эпернона, де Гиза и де Майена и не давал ей в руки основных нитей управления страной. Кроме того, ее фавориты, Кончини и его жена Леонора Галигаи, полностью подчинили Марию своему влиянию. В 1614 году король достиг совершеннолетия, но ситуация не изменилась. Наконец, поощряемый своим фаворитом Луинем и стремясь к самостоятельности, Людовик XIII решился на серьезный шаг. 24 апреля 1617 года он приказал убить Кончини и сослал свою мать в Блуа. Это первый и последний случай, когда королева-мать была наказана за отправление регентства. И уникальный пример в истории: ведь Мария не смирилась со своим поражением. Конечно, сын жестоко покарал ее, лишив права присутствовать в Совете, которое всегда признавалось за королевой-матерью. Также впервые регентша отстранялась от власти путем государственного переворота. Сначала она выказала себя смиренной и покорной, но затем поддалась наущениям Ришелье, который надеялся с ее помощью вернуть себе место в королевском Совете. Ее друзья из числа представителей самых знатных французских семейств подняли войска и организовали заговор с целью возвращения Марии в Париж. Людовик XIII выслал верные ему воинские части для блокады Блуа. Королева-мать расхрабрилась и впредь утвердилась в роли мятежницы. Она выступила против мнимой гибели, угрожавшей королевству, и, перейдя от угроз к делу, сбежала из Блуа и овладела Ангулемом с помощью герцога д'Эпернона 22 февраля 1619 года. Казалось, она готовит гражданскую войну, и король, сделав необходимые приготовления, выступил на Ангулем. Королева подчинилась, король простил ее, но примирение не принесло Марии желаемого удовлетворения: ее так и не допустили в Совет. При сложившихся обстоятельствах она отказалась возвращаться в Париж, собрала своих друзей и вторично взбунтовалась. В публичном манифесте она предложила свою кандидатуру на власть, затем, пока принцы вели подготовительную работу в провинции, подняла войска. Все было готово к тому, чтобы идти на Париж. Людовик перешел в наступление, и приверженцы его матери потерпели поражение в битве при Пон-де-Се 7 августа 1620 года. Последовало новое примирение, в Совет ее так и не допустили, зато позволили вернуться в Париж. Там к собственному удовлетворению ей удалось в 1622 году добиться у короля незначительной роли для себя. Это была первая брешь, через которую она надеялась (а вместе с ней и Ришелье) быстро ворваться во власть. И действительно, в 1624 году она добилась введения в Совет Ришелье, то есть, как она очень наивно полагала, себя самой. Когда Ришелье сделался главой Совета, она расценила это как собственный триумф. Но Ришелье, возвыситься которому помогла королева-мать, ради удовлетворения своих амбиций сделался слугой короля душой и телом. Мария чувствовала себя одураченной и хотела только одного: добиться смещения Ришелье. И как будто бы добилась в 1630 году, когда король, заболев, обещал ей это. 10 ноября дело разрешилось, Ришелье и здравый смысл Людовика разрешили ситуацию: «День Одураченных» принес Ришелье полную победу. Королева-мать не смирилась с поражением и, несмотря на настояния своего сына, отказалась войти в Совет, пока в нем останется Ришелье. Можно было попытаться устроить еще один заговор. Мария попробовала укрыться в приграничной крепости, откуда надеялась перейти в наступление. Но крепость захлопнула перед ней ворота, и ей ничего не оставалось, как бежать в Нидерланды, на вражескую территорию. Она печально закончила свои дни в изгнании, где и умерла в 1642 году. В этой посредственной женщине стремление к власти преобладало над материнским долгом и честью королевы. Сравнение с великими женщинами, к которым она с гордостью причисляла себя, и Бланкой Кастильской, и Екатериной Медичи, помышлявшими лишь о благе государства и жившими в полном согласии со своими сыновьями, лишь подчеркивает бесстыдство, мелочность и незначительность этой пошлой фигуры интриганки, стремившейся только к удовлетворению собственных интересов, злобы и тщеславия.

Тем временем развивалась так называемая абсолютная монархия, то есть форма правления, предоставлявшая королю исключительную единоличную власть, а парламент становился ее официальным теоретиком и рупором. Правительство Людовика XIII и Ришелье после прогресса в этом направлении, достигнутого Генрихом IV, активно развивало эту новейшую концепцию монархической власти, которой регентство Анны Австрийской добавило еще больше веса и прочности, что, безусловно, сказалось на правлении Людовика XIV. Это не меньший парадокс ее драматического регентства, ознаменовавшее гося возмущением парламента и бунтом аристократии, гражданской войной и революционными соблазнами, которые лишь сплотили монархию и подготовили такое правление, когда принцип единоначалия власти, сосредоточенной в одной личности короля, отменил на будущее все прочие толкования качеств государя.

Чтобы осуществлять регентство полностью и абсолютно, Анна Австрийская должна была действовать против воли своего покойного супруга, и она ловко сумела в этом преуспеть, используя поддержку кардинала Мазарини и настойчивость парламента, который торжественно подтвердил давно выработанное им правило, служившее монархической системе и ее подлинным интересам. Устранив все непосредственные опасности, она внушила к себе такое уважение, что никакие силы уже не осмеливались выступать против ее авторитета. Анна действительно была возвышенной натурой, утонченной, гордой и свободолюбивой, а ее вспыльчивость сглаживалась дипломатией и гибкостью руководившего ею Мазарини, этого министра-возлюбленного-супруга, чье искусство самообладания перед бедой поистине столь же замечательно, как и его политическая интуиция и решительность.

Анна получила солидную политическую подготовку, вплоть до 1625 года ей дозволялось присутствовать в Совете, где она приобрела не только опыт ведения дел, но и государственное мышление. Скомпрометированная участием во множестве интриг, романом с Бэкингемом, политиканством с Шале и Гастоном Орлеанским, а позднее заговором Сен-Мара, она была отстранена от дел и никогда не добилась бы успеха, если бы не рождение дофина в 1638 году, вернувшее ей доверие короля. Смерть Ришелье в 1642 году и последовавшая затем в 1643 году смерть короля «посадили ее в седло», на этот раз почти на двадцать лет. Тем не менее, чтобы получить регентство, ей пришлось проявить изрядную сноровку, и большим подспорьем оказалась поддержка парламента. Людовик XIII, удалив от двора Гастона Орлеанского и Конде, не решался доверить регентство жене, ибо считал ее недостаточно сведущей в управлении государством и особенно ожесточился против нее за ту роль, которую, по его мнению, она сыграла в заговоре Шале. Наконец, он все же решился доверить ей регентство, но поместив под надзор высшей инстанции: он учредил бессменный Совет (куда войдут Мазарини, Сегье, Бутильер, Шавиньи), принимающий решения большинством голосов. Парламент поколебавшись, внес в протокол королевскую декларацию. Королева оказывалась под тесной опекой, лишавшей свободы и Анну Австрийскую, и парламент, косо смотревший на Совет из приверженцев Ришелье, от которого ему пришлось столько претерпеть. Кроме того, это коллегиальное регентство противоречило принципам парламента, и он только дожидался благоприятного случая, чтобы доказать свою независимость и утвердить решающее влияние. Король скончался 14 мая, а 18 мая королева отправилась в парламент с молодым королем и добилась удовлетворения своих требований. Действие королевской декларации было отменено по требованию принцев и канцлера Сегье. Анна Австрийская стала абсолютной правительницей королевства. Парламент аннулировал решения короля и устроил регентство на свой лад. Он надеялся таким образом увеличить своё влияние, предполагая, что Анна Австрийская, обязанная ему своей властью, никогда ни в чем не откажет. Регентша и ее премьер-министр Мазарини управляли Францией настолько мудро, что их правление было провозглашено новым золотым веком. Но вскоре дали себя почувствовать аппетиты знати. Начались раздоры, и парламент не замедлил выступить заодно с непокорными принцами. Регентше угрожала Фронда. Но партия Фронды, где каждый действовал только в своих собственных интересах, оказалась не в силах противостоять упорству Анны и энергичной гибкости Мазарини, что обеспечило им полную победу над противниками. Фронда угасла, регентша и ее министр могли продолжать, свое дело консолидации монархии, успешно начатое Ришелье, и в 1661 году Анна передала Людовику ХШ хорошо подготовленное к принятию абсолютизма, королевство. Ее регентство, несмотря на восстания, в борьбе с которыми она долго терпела неудачи, закончилось апофеозом. Оно стало также последним женским регентством в истории Франции. Позднее королевам уже не представлялось случая проявить себя в этой области, или их роль оставалась незначительной. Только Мария-Антуанетта, когда революция пошатнула трон, ощутила, что своими несчастьями она обязана особому влиянию, позволившему королеве вырваться из политической безвестности.

Подводя итог истории женского регентства, прежде всего следует отделить символику от реальности. К области символики в первую очередь относятся негативные метафизические измышления. Действительно, время короля — это время мужское, литургическое, полное мистических запретов и нерушимости, когда повиновение является священным, а восстание — кощунственным. Время регентства — это женское время, безблагодатное, нечистое, когда мятеж правомерен и обоснован этой формой правления. Житейские же расчеты, напротив, весьма позитивны. Конечно же, регентство часто вызывало серьезные беспорядки, и обстоятельства благоприятствовали амбициям, что обходилось очень дорого, потому что регентше приходилось покупать верность и оплачивать преданность. Но регентши, даже такие посредственные, как Мария Медичи, оставались на страже королевства и королевской власти и обеспечивали продолжение государства. Лучшие из них, например, Екатерина Медичи, совершали настоящие подвиги, чтобы сохранить целостность страны в условиях гражданских войн и сберечь корону для своих сыновей. Их роль можно лучше оценить, если принять во внимание длительные сроки исполнения регентских обязанностей и территориальные приобретения. Присоединение Бретани произошло благодаря дипломатии Анны де Боже, женившей Карла VIII на наследнице славного герцогства. Луиза Савойская, хотя и руководствовалась совершенно эгоистическими намерениями, сумела присоединить к французской Короне владения коннетабля де Бурбона, которые составляли огромный независимый удел в самом сердце страны. Затем ей удалось отстоять Бургундию от притязаний Карла V. Что касается Анны Австрийской, ее регентство заверши, лось заключением Пиренейского мира в 1659 году, согласно которому к Франции отошли Руссильон и большая часть Пикардии. Итог далеко не малый, если регентства, которым часто приписывают негативный характер, способствовали территориальному формированию королевства. Все регентши обладали государственным умом, даже сварливая и взбалмошная Мария Медичи не составляет исключения. Конечно, Екатерина Медичи и Анна Австрийская проявили исключительную энергию и продемонстрировали качества, сопоставимые с самыми выдающимися королями. Поэтому можно говорить о великих регентшах так же, как говорят о великих королях, несмотря на огромные препятствия, чинимые их правлению. Со времени смерти Людовика XI и до восшествия на престол Людовика XIV женщины достаточно часто и подолгу управляли страной, проявляя решительность, ум и стойкость, принесшие монархии наибольшую выгоду. Последняя из них, перенеся жесточайшие потрясения, передала своему сыну усмиренное, успокоенное королевство, готовое встретить честолюбие Короля-Солнца и содействовать всем его начинаниям.