распорядком. За день он устал от шума и теперь нуждался в

отдыхе. Отведав чего-то, хотя ему совсем не хотелось есть,

и выпив, только чтоб согреться, чарку вина, он пробормо-

тал вечернюю молитву, завернулся в плащ и улегся на ло-

же, которое по давнему знакомству было для него при-

75 Тем, кому оказывают покровительство, протеже (франц.)

вычным и удобным. Гудение и рокот голосов, а иногда и

шумные выкрики, доносившиеся снаружи – потому что

народ кругом еще продолжал пировать, – недолго смущали

покой старика. Прошло минут десять, и уже он спал так

крепко, как если бы лежал в собственной постели в доме –

на Кэрфью-стрит.

ГЛАВА XXIX

Опять завел про дочь мою…

«Гамлет»*

За два часа до того, как кричать тетереву, Саймона

Гловера разбудил хорошо знакомый голос, окликнувший

его по имени.

– Как, это ты Конахар, – отозвался он спросонья, – разве

уже утро? – И, открыв глаза, он увидел наяву того, кто ему

снился в эту ночь.

В то же мгновение пришли ему на память события

минувшего дня, и Саймона поразило, что видение сохра-

нило тот образ, какой придал ему сон: Эхин стоял перед

ним не в кольчуге гэльского вождя, как накануне вечером,

не с мечом в руке, – нет, это был Конахар с Кэрфью-стрит, в

одежде бедного подмастерья, и в руке он держал дубовый

прут. Явись ему призрак, пертский горожанин не мог бы

удивиться сильнее. В недоумении глядел он на юношу, а

тот навел на него свой фонарь, в котором тлела гнилушка, и

на возглас, брошенный им спросонья, ответил:

– Именно так, отец Саймон: это Конахар пришел по-

говорить со старым знакомым в такой час, когда наша бе-

седа не привлечет излишнего внимания.

С этими словами он сел на козлы, служившие стулом, и,

поставив рядом фонарь, продолжал самым дружеским то-

ном:

– Я долгие дни пользовался твоим гостеприимством,

отец Саймон, надеюсь, и ты ни в чем не встретил недос-

татка в моем доме?

– Ни в чем, ни в чем, Эхин Мак-Иан, – ответил Гловер,

потому что простота кельтского языка и обычаев отбра-

сывает все почетные титулы. – Если вспомнить, что нынче

у нас великий пост, меня приняли куда как хорошо и уж

никак не по моим заслугам: и подумать-то стыдно, как вам

плохо жилось на Кэрфыо-стрит.

– Отвечу твоими же словами, – сказал Конахар. – Мне

там жилось не по заслугам хорошо, если вспомнить, каким

я был ленивым подмастерьем, и слишком хорошо – по

нуждам юного горца. Но вчера, если и было за столом, как я

надеюсь, достаточно пищи, тебе, мой добрый Гловер, по-

казалось, верно, что маловато было учтивого привета? Не

говори ничего в извинение, я знаю сам, так тебе показалось.

Но я молод и еще не пользуюсь достаточным весом среди

своего народа, мне пока что нельзя привлекать внимание

людей к чему-либо, что может им напомнить о времени,

когда я жил в Нижней Шотландии, хотя для меня оно не-

забвенно!

– Все это мне очень понятно, – сказал Саймон, – а по-

тому я крайне неохотно, можно сказать – по принуждению,

так рано явился к вам в гости.

– Ни слова, отец, ни слова! Хорошо, очень хорошо, что

ты здесь и видишь меня во всем моем блеске, пока он не

погас… Вернись сюда после вербного воскресенья, и кто

знает, кого и что застанешь ты на тех землях, какими сей-

час мы владеем! Возможно, Дикий Кот устроит свое логово

там, где сейчас стоит пиршественный шатер Мак-Иана.

Юный вождь умолк и приложил к губам конец своего

жезла, словно запрещая себе говорить дальше.

– Этого бояться нечего, Эхин, – сказал Саймон в той

небрежной манере, в какой не слишком горячий утешитель

пытается отвлечь озабоченного друга от мыслей о неиз-

бежной опасности.

– Тут есть чего бояться! Мы, возможно, падем все до

единого, – ответил Эхин, – и нет сомнения, что мы понесем

большие потери. Меня удивляет, как это отец согласился на