– Но он человек, а человеку свойственно ошибаться.

Их разговор прервал звонок в дверь. Выглянув из кухонного окна, которое выходило на улицу, Дайана увидела припаркованный возле обочины старенький «олдсмобиль» своего братца.

– О Боже, – пробормотала она, – только не он. Только не сейчас.

Кэт выглянула из окна через плечо Дайаны. Дайана крикнула:

– Уходи, Ник.

В ответ раздался второй, еще более настойчивый звонок. В доме через дорогу колыхнулась занавеска. Дайана выругалась сквозь зубы.

– Придется его впустить, пока миссис Кармайкл не умерла от любопытства, гадая, кто это такой.

Кэт пошла за ней к входной двери.

– Мне остаться?

Тронутая заботой подруги, Дайана сжала ее руку.

– Спасибо, Кэт, но в этом нет необходимости. Он тут не задержится.

Дайана открыла дверь, в которую тут же вошел ее братец, худощавый мужчина с темно-русыми волосами до плеч, стянутыми резинкой на затылке в конский хвост. Глаза у него были зеленые, как у их матери, а обаятельная улыбка не одну неосторожную женщину лишила всех сбережений. Он был небрит и выглядел неряшливо в выгоревших джинсах, пуловере с обтрепанным воротом и покрытой пятнами замшевой куртке.

Ник одарил Кэт белозубой улыбкой:

– Привет, малышка, что происходит?

Кэт, не умевшая скрывать свои чувства, ответила ему презрительным взглядом:

– Дайана слишком терпелива с тобой. Если бы ты был моим братом, я бы давно разрезала тебя на куски и скормила акулам, – заявила Кэт и, как ошпаренная, выскочила из дома.

– Что, черт возьми, с ней такое?

Дайана закрыла дверь.

– Я думаю, она просто не выносит тебя.

– Да ну? Не забудь передать ей, что это взаимное чувство. – И не успела Дайана остановить его, как Ник прошел мимо нее на кухню. – М-м, здесь вкусно пахнет. Что ты печешь?

– Мне казалось, я тебе уже говорила, чтобы ты никогда больше не приходил сюда, – грубо прервала она, входя за ним следом на кухню.

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Мог бы позвонить.

– Я пытался. Телефон у тебя все время занят. – Он уселся за кухонным столом и, вытянув длинные ноги, положил их на другой стул. – Если только ты не отключила его.

Телефон был действительно отключен. С тех пор как Трэвис объявил представителям прессы, что у него есть сын, телефон – и дома, и в ресторане – звонил круглые сутки, и ей не оставалось ничего другого, как отключить его.

Тыльной стороной руки она сбросила его ноги со стула и задвинула стул под стол.

– Что тебе надо, Ник?

– Я услышал, что этот мерзавец затевает против тебя дело об опекунстве, – с притворным сочувствием сказал он. – Какая неприятность! Я пришел бы раньше, но меня не было в городе.

– С каких это пор тебя беспокоят мои проблемы?

– Я всегда о тебе беспокоился. Что бы ты обо мне ни думала, Ди. Но мы с тобой – одна семья. Твое благополучие мне не безразлично. И Зака, кстати, тоже. – Он с упреком взглянул на Дайану. – Несмотря на то, что ты никогда не позволяла мне встретиться с ним.

– Ты пришел, чтобы это сказать?

– Нет, я пришел, чтобы помочь тебе. На этот раз она не удержалась от смеха:

– Ты? Помочь мне? Ты, должно быть, шутишь.

– Да, я пришел помочь. У меня есть связи, есть люди, которые могут раздобыть новые паспорта для тебя и Зака на другую фамилию.

Ушам своим не веря, Дайана уставилась на брата.

– Ты думаешь, что мне следует бежать? Ты в своем уме?

– Это ты, наверное, не в своем уме, если надеешься победить такого, мужика, как Трэвис Линдфорд. У него в этом городе все схвачено.

– Он всего лишь плейбой!

– Ну и что? Ты думаешь, судья обратит на это внимание? – Он покачал головой. – Никаких шансов, сестренка. Особенно когда эти Линдфорды столько сделали для города. Если не веришь мне, почитай газеты. Дня не проходит, чтобы имя старой леди не упоминалось в какой-нибудь статье. Достопочтенная Маргарет ежегодно отдает столько денег на нужды города, что какой-нибудь стране «третьего мира» хватило бы, чтобы продержаться в течение следующей сотни лет.

– Из-за этого я должна спасаться бегством, словно воровка?

– У тебя есть идея получше?

Нет, он никогда не изменится, подумалось ей. В сорок один год он мыслил, как шестнадцатилетний парень.

– Удовлетвори мое любопытство, Ник. Скажи, ты предлагаешь мне услуги бескорыстно? Или к этим проявлениям братской любви прикреплен ценник?

Он даже не покраснел.

– Не бескорыстно. Человеку нужно заработать на кусок хлеба, не так ли?

– И всем известно, какой большой у тебя аппетит. Он пропустил мимо ушей это замечание.

– Тридцати тысяч хватило бы, – сказал он, и глазом не моргнув. – Я знаю, что у тебя в этот момент негусто наличных – и ресторан, и все прочее. Но если ты возьмешь заем под залог дома, тебе хватит денег, чтобы заплатить мне и начать новую жизнь далеко отсюда.