Он попрощался, пошел к мотоциклу. Карай заскулил, увидев его.

Поехали дальше.

Дурманный абрикосовый дух висел над деревней. Почти все домики с пристроенными позади них деревянными верандами были окружены садами. На плоских земляных крышах сушились абрикосы.

У края села, возле дома с каменными приступочками, валялись бочки из-под керосина и пустые ящики. Тут стояла толпа. Наметанным глазом Андрей определил: «Вот оно, место происшествия. Сельский магазин!» Он остановил мотоцикл в сотне шагов от магазина, вылез и взял на поводок Карая.

– Милиция прибыла, – приветливо объявил он колхозникам, которые оказались поближе. – Какие у вас тут происшествия?

Люди заговорили разом:

– Убийство у нас… Ограбление было… Ночью в магазин залезли…

Морщинистый старик в шевиотовом пиджаке с круто подложенными плечами – видно, сыновний пиджак – спросил:

– Найдет ли преступников эта твоя ученая собака?

– Приложим силы, – сказал Андрей.

– Ну, я сомневаюсь. Она, конечно, хорошая собака, ничего не скажешь, но у нас земля легкая, духа не держит. Собака, которую привели из района, ничего не смогла найти.

Расталкивая толпу, к Андрею шли трое. По их властным жестам, по осанке он понял, что это представители власти. Один из них, в милицейской форме, вел на поводке небольшую серую овчарку. Видимо, это и была та собака, которую прислали из районного центра. Другой, с орлиным взглядом, весь седой до той тонкой белизны, которая напоминает снег, но с густыми черными бровями, шел посредине. Его-то Андрей и принял за главного начальника. Но главным оказался третий – председатель сельсовета, высокий и толстый человек, гололобый, давно уже не бритый и очень уставший.

– Здравствуйте, – сердито проговорил он.

Андрей приложил руку к козырьку фуражки:

– Добрый день!

– Почему остановились, не дойдя до места?

Ответить Андрею помешали колхозники. Чей-то голос в толпе с достоинством объяснил:

– Товарищ беседовал с нами.

– Для бесед мы вызываем агитаторов. Милиция же приезжает, чтобы работать. Каждый приезжий должен первым делом явиться к председателю Сельсовета.

Андрей выслушал эту нотацию с мягкой улыбкой и попытался оправдаться:

– Граждане дали мне информацию…

– Информироваться нужно не от граждан, а от властей. У нас произошло убийство.

– Это как будто еще не доказано, – сказал Андрей.

Председатель сельсовета потер кулаком небритую щеку.

– Произошло, значит, убийство. Притом – с ограблением магазина… Мкртчян! – позвал он негромко, и к нему сразу же подскочил парень в парусиновом кителе. – Мкртчян, надо обеспечить, чтоб была хорошо накормлена эта сыскная собака.

– Накормим, товарищ Зарзанд! – отчеканил парень.

Председатель назидательно поднял кверху палец:

– Пусть поработает, потом пусть покушает. Еды не пожалеем. Правильно я говорю?

– Вот уж это никак не выйдет, – сказал Андрей, подбирая поводок. – Посторонние не должны кормить собаку.

Председатель на секунду задумался. В его заплывших глазах промелькнуло выражение обиды и беззащитности.

– Ты ко мне, в мое село приехал и еще говоришь, что я посторонний! Ладно, пусть твоя собака голодная ходит. Ты, значит, нашего гостеприимства не оцениваешь.

– Не обижайтесь, товарищ председатель… – Андрей был немного смущен этим натиском. Не понимает человек, надо ему объяснить. – Вот среди вас я вижу милиционера. Пусть хоть он скажет: можно кормить служебную собаку в такой обстановке или не полагается? А за гостеприимство – большая благодарность…

– А что ему говорить! – Председатель пренебрежительно махнул рукой в сторону районного милиционера. – Его собака накормлена. Раз поработала, хоть и безрезультатно, – пускай ест. Мы хотели, чтоб и твоей собаке то же самое было, но ты, видно, очень высоко свою собаку ставишь.

Степенный, дородный милиционер, с такой прической, будто ему на голову наклеили кусок из каракулевой шубы, сконфуженно покашлял в кулак.

– Вообще, конечно, кормить не полагается, особенно в период работы. Но я думаю, что среди своих людей, как наш уважаемый товарищ Зарзанд или товарищ Микаэл, это ничего плохого не составляет.

Андрей почувствовал, что от него пахнет водкой, и сухо проговорил:

– Дело ваше. Я свою собаку кормить не позволю. Да и сам во время работы не пью и не ем.