Шрифт:
Допустим, они догадались. Они решили, что перед ними какой-то тип, имеющий давний зуб на Ингу. Способный выполнить свою угрозу и прострелить ей голову.
Инга им нужна живой и здоровой. Шум им тоже не нужен. Что они сделают? Два варианта.
Вариант первый — быстро и тихо убрать проблемного типа. Они этого не сделали. Когда Инга появилась в кафе, это не было попыткой его убить — все-таки люди кругом, общественное место. И «племянник» за спиной стоял скорее для безопасности Инги, а не затем, чтобы Мезенцеву шею свернуть.
А сумка на ее столике... Мезенцев вдруг сообразил, что там были деньги. Инга положила на сумку правую руку, руку с искалеченными пальцами. Она не годилась даже для того, чтобы быстро управляться с пистолетом. Она хотела его купить. Вот вам второй вариант.
Мезенцев усмехнулся. Надо же, какие умные мысли приходят в голову, когда сидишь себе спокойно в кустах после сытного, хотя и не очень вкусного обеда. Когда никто не стоит за спиной. Тут все выглядит иначе. И он, Мезенцев, выглядит полным идиотом.
Потому что теперь для серьезных ребят вариант с деньгами отпал целиком и полностью. Теперь им остается только убить его. Мезенцев сам их загнал в этот угол.
И самое смешное, что он не жалел об этом.
2
Он не жалел, он даже тихонько рассмеялся. Потому что теперь его ежегодная забава приобретала невиданную прежде остроту. Мимоходом, сам того не осознавая, Мезенцев многократно усложнил себе задачу, но многократно и увеличил поступления адреналина в кровь.
«Вот вам разница между работой и хобби, — посмеивался он, продираясь по кустам в сторону дома Люсинэ. — Разница между профессиональным спортом и любительским. Они этим занимаются серьезно, постоянно, за деньги. У них бизнес, у них план, они от любых сбоев звереют. А я это делаю раз в год, потому что душа просит. Я от этого удовольствие получаю. Мне, может, чем хуже, тем лучше. И на деньги плевать. Я свободный человек...»
Мезенцев представил себе, как Инга и ее серьезные друзья озабоченно спорят, ругаются, пытаются найти выход из положения, звонят своим хозяевам и сообщают о проблемах, хозяева тоже начинают дергаться...
Ему стало смешно. Он сам, конечно, тоже по-своему псих, но уж эти ребята... Скажем, Инга, она ведь уже лет пятнадцать этим занимается. Это ж свихнуться можно. И наверняка удовольствия никакого не получает. По лицу видно — никакого удовольствия. Это у нее просто работа такая. Убивать людей двенадцать месяцев в году. Мезенцев поежился — это уже перебор. Все чувства атрофируются.
Вот он — другое дело. Захотел — взял путевку, не захотел — не взял. Захотел — сделал дело, захотел...
Стоп. Об этом он как-то не думал раньше. Взял путевку, не взял путевку — это одно, это понятно, это твой личный выбор. А вот если взял и не сделал дело, тогда что? Просто должен вернуть аванс или?..
Мезенцев перестал смеяться. Больше сложностей и больше адреналина — это хорошо, но... Если сложностей будет столько, что он не сможет доделать дело? Он не хотел бы доводить до такого, но все-таки...
Черт, вот ведь как все запуталось. А все потому, что когда-то Мезенцеву врезалась в память светловолосая снайперша.
Все-таки правду говорят, что все зло — от баб.
3
До дома Люсинэ он так и не дошел. По пути Мезенцев остановился, сдернул с ветки несколько черешен, снова сел на землю, укрытый со всех сторон зеленью, и хорошенько подумал, неторопливо поглощая ягоды.
Где-то позади него были горы, где-то впереди — море, где-то вверху, едва прикрытое кронами деревьев, солнце. Короче говоря, все было на своих местах. Где-то далеко был Ростов, а там его, Мезенцева, ресторан «Русский трактир», которому местные забегаловки и в подметки не годились. Взять хотя бы сегодняшнее мясо...
Черт с ним, с мясом. Мезенцеву надо было разобраться, чего он хочет. То ли затеять грандиозную игру с Ингой и серьезными ребятами, закрутить рисковую карусель на полную катушку, так взбодриться... Так взбодриться, что и подохнуть можно с передоза.
То ли забыть про Ингу как про не очень удачную шутку, просто сделать свое дело, выполнить программу путевки и спокойно вернуться домой, получив свою необходимую дозу адреналина, ультрафиолета и чего-то там еще очень полезного, чего ему хватит на целый год.
Почему-то он в этот момент подумал о Генерале, который сейчас сидит себе в кресле на изумрудной лужайке и щиплет за задницы медсестер. Генерал бы сейчас принял верное решение. Он всегда принимал верные решения, потому и уцелел после всех своих грандиозных игр. А в чем же состояли его верные решения? Пожалуй, в том, что он умел вовремя остановиться и положить предел игре.