Думаю, сам Никита не стал бы спокойненько дожидаться своей смерти. Если, конечно, не упился до бессознательного состояния. Значит, он либо не знал об опасности, либо…

Теперь может быть два варианта. Убийца стукнул Селезнева по голове, а потом открыл газ и ушел. Или… Но об этом позже. Сначала проверим первый.

Я подошла к Никите и, не трогая тела, внимательно осмотрела его. Никаких повреждений нет. Во всяком случае, в тех местах, которые видно.

Впрочем, этот вариант, когда оставляешь человека травиться газом, а сам уходишь, не так уж для убийства и хорош. Жертва может очнуться и не отравиться до конца. А ведь нужна стопроцентная уверенность, иначе и смысла нет затевать инсценировку.

Я поймала себя на мысли, что думаю сейчас просто как мясник какой-то. Но… чувства требуется убрать подальше! Пока я ими занималась, произошло еще одно убийство. Просто непростительно для меня!

Итак. Из всего выходит, что умный убийца должен знать наверняка, что его жертва мертва. А как это сделать? Не приходить же потом проверять? Значит, преступник должен убить. Если он предполагает изобразить отравление газом, значит, сначала и убить газом, а уж потом подстроить все, чтобы стало похоже на несчастный случай.

Мне показалось, что я теперь чуть ли не знаю, что именно должна искать. Пусть не покажется никому смешным, но я просто была уверена, что Селезнева сначала отравили газом насильно, а потом, что называется, выставили декорации. Сделать это можно через шланг или длинную какую-нибудь трубочку. Если снять горелку, то под ней окажется труба, по которой подается газ. Надев один конец шланга на нее, а второй засунув в рот человека, можно запросто его отравить. Ведь Никита был в состоянии алкогольного опьянения, значит, сопротивляться не мог.

Я стала носиться по квартире, пытаясь найти шланг или трубочку, через которые не составило бы труда ввести в легкие газ. И нашла. В ванной комнате. Тонкий шланг валялся за стиральной машиной. Не проанализировав ситуацию, я вряд ли бы обнаружила его.

А «Скорая помощь» все не ехала. Странно.

Но вот в дверь позвонили. Доктор пролетел в комнату.

— Что-то у вас газом пахнет, — крикнул он и пошел в комнату.

Мужчине хватило беглого взгляда, чтобы понять — его помощь уже не нужна. Он пощупал пульс.

— Тело, конечно, теплое. Но, учитывая, какая на дворе стоит жара, не удивлюсь, если он умер еще ночью. Он отравился. — Врач посмотрел на меня. — Газом.

— Вы так профессионально ставите диагноз. Вернее, причину смерти, — нейтральным тоном сказала я.

— Милицию вызвали? — буднично спросил он.

— Да.

В это время в дверь снова позвонили. На сей раз приехал Мельников со своими ребятами. Доктор удостоверился, что все сделано по правилам, и молча удалился. Оперативная группа приступила к работе.

Андрей осмотрел сначала квартиру и тело Селезнева, потом отозвал меня в сторонку и приступил к допросу.

— Ну, рассказывай. Как все произошло? И как ты сюда попала?

Я быстро выложила все, что имело смысл рассказывать: Никита назначил мне встречу, я приехала, но он не открывал, тут я, уж извиняюсь, конечно, воспользовалась ради дела отмычками, потому что появились нехорошие предчувствия. Остальное можно додумать. Сильно пахло газом. А Селезнев был уже мертв.

— Замечательно, — хмыкнул Мельников. — Скажи, пожалуйста, мне в отчете так и написать: мол, частный детектив Иванова Татьяна незаконно проникла в квартиру потерпевшего при помощи отмычек?

— Можешь написать, что дверь была не заперта. Впрочем, считай, что я именно так тебе и сказала. Только Селезнев не потерпевший, а убитый. Ты понимаешь, о чем я?

— Откуда такая уверенность? На столе почти пустая бутылка из-под водки. Твой Селезнев наверняка был пьян, — говорил Мельников очень недовольным тоном. — И вообще… Потерпевший не всегда убитый.

— Я понимаю тебя, Андрей, но именно убитый, — возразил я. — Конечно, водка тут эта… Ужасно неприятно, но факт остается фактом.

— Какой факт? Одни твои предположения. По всему видно — несчастный случай.

— Нет. Произойди данный случай сам по себе, то никому бы и в голову, естественно, не пришло считать его убийством. Но Никита Селезнев — напарник Глеба Сашкова. Убитого, заметь. Причем убийство Сашкова тоже сначала не считалось таковым. А выглядело все как несчастный случай, — взволнованно говорила я.

— Ну и почему не сказал?

— Мы встретились на похоронах Сашкова. Не до того было, сам понимаешь.