Я повернулась и направилась к выходу с видом оскорбленной девственницы.

Одного только я не учла — коварства хозяйки негостеприимного дома.

Эта стерва схватила со стола бутылку шампанского, принесенную несравненным Вадиком, и опустила ее на мою голову.

Падая на пол, я успела подумать только одно: «Осторожнее со спиртными напитками».

Именно об этом предупреждали меня магические кости.

Как ни старалась Андреева вывести меня из игры, удар был недостаточно силен, чтобы надолго лишить меня чувств. Я тут же заставила сознание вернуться ко мне в полном объеме, но решила поиграть с кровожадными любовниками в кошки-мышки и не признаваться, что я снова в хорошей форме и сейчас устрою крутые разборки в малогабаритном Токио.

Я прикрыла глаза и навострила ушки, услышав, что Вадик перестал стонать и, кряхтя, поднялся с пола.

— Ты что наделала? Убила ее?

Андреева рявкнула на него:

— Скоро очухается! Быстро помоги мне собрать осколки!

Она кинулась прочь из комнаты и вернулась назад с веником и совком.

— Что она знает? — спросил мужчина.

— Понятия не имею…

— Кто-то сказал ей, что Пономарь давал нам деньги?

— Похоже на то.

— Что будем с ней делать?

— Оботри ей голову. Лучше мокрым полотенцем.

Вадик нехотя поплелся в ванную комнату.

Андреева принесла из коридора сумку и стала запихивать в нее принесенные свертки. За этим занятием ее застал Вадик.

— Что ты делаешь?

— Мы сейчас уйдем и запрем дверь. Затем вернемся, будто из магазина, и вызовем милицию. Пусть ее забирают как квартирного вора.

Лихо придумали ребята. Что значит частное предпринимательство — учит людей всяким ухищрениям.

Вадик набросил мне на голову полотенце, которое пахло кошками, и начал драить мою кожу, словно наждаком. Я чуть не задохнулась.

— Может, просто вытащим ее отсюда, пусть идет своей дорогой? — с надеждой спросил он. — Мне не хочется показания давать.

— Ничего. Пусть упрячут ее на нары. Одним конкурентом меньше — нам легче, не будет больше крутиться вокруг да около.

— А вдруг расскажет про шантаж?

— Что она об этом знает? Никто не поверит, и подтвердить некому. Собирайся быстрее, а то она может очнуться.

Вот так. Стоит притвориться невменяемой, как тебе тут же выложат все тайны. Теперь я знаю все о взаимоотношениях Пономаренко и Андреевой.

Любовники уже были готовы оказаться как можно дальше от этого места.

— Послушай, — сказала Андреева своему ненаглядному, — по идее у нее должны быть ключи от моей квартиры или отмычка. Милиция спросит, как она попала сюда.

— Ладно тебе, — отмахнулся Вадим, — главное, что преступницу обнаружат в чужом доме! Вернемся — поднимем шум, позовем соседей, а потом вызовем ментов.

— Нет, погоди… Я хочу посмотреть, что у нее в сумочке.

Черт! Такого коварства от женщины я не ожидала. Сейчас они обнаружат мои настоящие отмычки, которые я использую в качестве рабочего инструмента!

— Смотри, — голос Андреевой становился все более злорадным, — липовое удостоверение, а вот и воровской инструмент.

— Ни хрена себе! — Вадик аж забулькал от удивления. — Она что — в самом деле домушница?

— Милиция разберется.

— Ты отмычки-то не трогай! — посоветовал толстяк. — Пусть лежат от греха.

— Да? — Андреева уже вошла во вкус. — Хочешь, чтобы она открыла дверь и ушла? Заберем это с собой.

Это был неожиданный поворот событий. Я действительно оказалась в ловушке.

Дверь захлопнулась, и послышался звук поворачиваемого в замочной скважине ключа.

Я тут же открыла глаза и вскочила на ноги с резвостью чертика из табакерки.

Где-то здесь должен быть телефон.

Он оказался на кухне, очень подходящее место.

Я стала торопливо набирать номер, пытаясь дозвониться до Расторгуева.

Короткие гудки — занято.

Вот блин! Болтает с кем-то, как баба. Я начала набирать номер снова, в спешке спутала цифры, бросила трубку на аппарат и взялась за нее опять.

Короткие гудки.

Черт! Время идет!

Я подбежала к входной двери и прислушалась — не подходит ли кто. Иметь дело с милицией мне совсем не хотелось: не докажешь, что впустили в квартиру по собственной воле, а выпускать не хотят.

Я набрала номер еще раз.

Длинные гудки. Наконец-то!

Трубку снял Борис.

— Расторгуев слушает!

— Борис! — заорала я в трубку, рискуя лишить старшего уполномоченного по рогам и копытам последних барабанных перепонок.

— Черт! — завопил он в ответ. — Это ты, Иванова?! Без шуток никак не можешь?