– Кажется, что-то наклевывается. Лариса сказала, что новые учредительные документы для перерегистрации готовы. Она сегодня закончила все набирать, вычитала, внесла какие-то правки, которые ей подсунул шеф, и отдала ему распечатанный вариант.

– Все? – скептически усмехнулся Константин.

– Нет, не все. Ее начальник сболтнул что-то про бывшего шефа.

– Венедиктова?

– Именно. Так вот, жив твой Георгий Константинович и, может быть, даже здоров. Так что, еще не все потеряно. – Подробнее не выяснил?

– Ты же понимаешь, братишка, я выступаю в роли простого воздыхателя, и поэтому сразу не могу наброситься на бедную девушку с допросом – что, где и как. Всякому овощу, как говорится, свой фрукт. Когда она упомянула о Венедиктове, я эдак лениво поинтересовался, что, мол, забавно было бы узнать, где он и как. Она только ответила, что ей это тоже интересно, и она попробует выяснить.

– И что ты намерен делать?

– Подожду денек-другой, пусть она там подсуетится, разнюхает, а я потом позвоню, назначу встречу, съезжу и уже в личном разговоре поподробнее все узнаю.

– Ты только не зарывайся.

– Я не тупой, и мне по пятнадцать раз объяснять не надо, – гордо вскинул голову Игнат. – Ты посмотри на Наташку, – он махнул рукой в сторону будущей невесты, – прелесть, а не девчонка. Спокойная, умная, добрая… Разве ж я могу променять ее на какую-нибудь московскую пигалицу?

– Смотри, – смеясь, покачал головой Константин, – а то она тебе глазья-то повыцарапывает, если невзначай чего сболтнешь. И правильно, между прочим, сделает. Тебя никто в объятия этой… гм, Ларисы не толкал.

– Об чем речь, братишка? Все путем.

Игнат хлопнул Константина по плечу и подмигнул обернувшейся на его смех Наталье.

– Ты где сегодня ночевать будешь? – спросил Константин.

– Смело можешь прихватить какую-нибудь подругу, потому что я остаюсь у Наташки – там квартира свободна.

– Драть тебя некому, – Константин шутливо погрозил Игнату пальцем. – Ладно, отдыхай.

Игнат сделал жалостливое лицо.

– Братишка, подкинь деньжат, а то карманы – пустые. Неудобно как-то перед Наташкой…

Выделив пару купюр из бумажника младшему брату, Панфилов отправил его к Наталье, а сам поднялся наверх, в кабинет генерального директора, который он по-прежнему считал своим.

Леня Мурашко сидел за столом. Перед ним лежал листок бумаги с колонками цифр и широкий плоский калькулятор. Леня, морща лоб, занимался подсчетами.

– Контора пишет? – поинтересовался Константин, усаживаясь на кожаный диван.

– Работа у нас такая, – ответил Мурашко, не поднимая головы.

– Что показывают расчеты?

– Если дело пойдет так и дальше, то к весне не только кредит отобьем, но и сверх того кое-что поимеем.

– Да, любит у нас народ гульнуть…

Домой Константин вернулся один.

После стрелки с фокинцами Конь предлагал Жигану защиту из своих парней, но предлагал скорее для формы – знал, что Панфилов откажется. Константин еще раньше объяснил ему то, что объяснял и многим другим – захотят завалить, завалят, и никакая охрана не поможет, так что суетиться незачем. Хватит уже и того, что он ездит на автомобиле с личным шофером.

Отпустив машину, Панфилов на всякий случай сунул руку в карман куртки, где лежал «вальтер ППК». На ношение этого оружия Константин имел разрешение, оформленное по всем правилам.

Бояться-то он никого не боялся, а вот разумной предосторожностью никогда не пренебрегал. В подъезде все было тихо, соседи давно спали.

Панфилов вошел в квартиру, захлопнул за собой дверь, разулся, разделся и сразу направился в ванную, включил воду. Потом в одной майке и трусах вошел в комнату, включил свет и вернулся в прихожую, вспомнив о том, что оставил сигареты в кармане куртки.

В этот момент, со стороны пустыря, куда выходили окна панфиловской квартиры, донесся странный хлопок, сопровождаемый шипящим нарастающим звуком.

Неожиданный грохот разрыва заставил Константина инстинктивно пригнуться.

Весь дом содрогнулся, а из окон всех этажей со звоном посыпались битые стекла.

Подождав несколько секунд, пока все утихло, Константин почти голышом, бросился к выбитому кухонному окну. Он еще успел заметить силуэт мелькнувшего вдалеке человека, который пробежал через пустырь и скрылся в дальних дворах.