Она планировала представить себя олицетворением достоинства и добродетели, воплощением логики и женской гордости. И вот тебе результат! Едва он пересек порог, как они столкнулись головами, словно в какой-нибудь комедии!

Жизнь была такой несправедливой.

Джек вздохнул, их взгляды встретились. Он выглядел уставшим, глубокие морщины пролегли от уголков его рта до подбородка. У Фионы чесались пальцы разгладить эти морщины, прикоснуться к заросшему щетиной подбородку, прижаться в поцелуе к его губам, а может, и…

Проклятие! Она рассердилась на него, и вполне справедливо! Она не могла просто все забыть. Фиона сжала пальцы и отвела взгляд. Что в нем было такое, что вызывало в ней желание прикасаться к нему, даже тогда, когда она была ужасно недовольна им?

– Сожалею, что мы столкнулись, – сказала она, пытаясь сохранить спокойствие. – Я подумала, что, возможно, ты потерял что-то, и наклонилась, чтобы увидеть, что именно.

– Я рукавом наводил глянец на свои ботинки. – Джек посмотрел на свою помятую одежду. – Хотел выглядеть более презентабельно. – Он оглянулся назад, где из-под двери выглядывал сломанный цветок. – Я даже принес тебе цветов.

Фиона, глядя на растерзанный цветок под дверью, закусила губы, сдерживая смех.

– А почему ты принес мне цветы?

– Потому что я дурак. Я очень сожалею, что не представил тебя слугам. Я должен был это сделать, но… – Его лицо приняло вдруг суровое выражение. – Я был занят тем, что доказывал, что моя жизнь не изменилась.

– У нас обоих жизнь изменилась.

– В некоторой степени, – согласился Джек.

Фиона пожала плечами. Не приходилось сомневаться, что в его взгляде был вызов.

– Понятно.

Он провел пальцами по ее лбу.

– Чуть-чуть бы пониже – и у тебя был бы огромный синяк под глазом. Сейчас тоже может появиться изрядный синяк на лбу.

– Наверно, если приложить лед, то это поможет избавиться от него.

Джек мгновенно встал, подошел к камину и два раза дернул за золоченый шнур, который находился рядом с рамой картины.

– Так вот где находится шнурок колокольчика!

Джек удивился.

– А ты не пользовалась им для вызова слуг?

– Нет, – коротко ответила Фиона. – Когда мне понадобилось позвать слуг для какой-то цели, я спустилась по лестнице и сказала им об этом.

Джек с раскаянием посмотрел на поднос с завтраком, на ванну и халат рядом с ванной.

– Фиона, я очень сожалею.

– Да, сожалеешь. – Она закусила губу. Самообладание. Любезность. Спокойствие. – Я думаю, что…

Послышался негромкий стук в дверь, после чего вошел Девонсгейт.

– Милорд?

– Нам нужен лед, – сказал Джек сдержанно. – Голова ее светлости столкнулась с моей головой, и ты понимаешь, что может в результате случиться.

– Да, милорд. – Дворецкий повернулся, чтобы уйти, но затем заколебался. – Миледи?

Фиона заставила себя отвести взгляд от Джека.

– Да?

– Я приношу извинения за мое поведение, когда я не выказал должного уважения к вам как хозяйке этого дома. Я не знал…

– Пожалуйста, – махнула Фиона рукой. – Ситуация оказалась неудобной для всех нас. Начнем сначала?

Похоже, Девонсгейт испытал облегчение.

– Да, миледи. Я сейчас принесу лед для вашего лба. – Любезно поклонившись, он удалился, бесшумно закрыв дверь.

Фиона поднялась и подошла к окну, сцепив перед собой руки. Как начать этот разговор? Может ли она потребовать, чтобы он изменил свое поведение? Она похитила его и заставила жениться на ней. Имеет ли она право требовать от него, чтобы он был… верным ей?

Но она на самом деле хотела другого. Она заслуживала по крайней мере уважения и…

Из окна донеслись странные, похожие на удары града звуки. Нахмурившись, она раздвинула толстую штору. Град стучал по стеклу, накапливался на подоконнике. Фиона удивленно посмотрела на Джека:

– Приехали мои братья?

Джек кивнул.

– И где они? В гостиной? Почему ты не сказал мне?

– Они ушли, чтобы вернуться. – Джек изобразил веселую улыбку. – Они обещали.

– Куда они отправились?

– Я не знаю, хотя двое из них планируют надолго остаться в городе.

– О Господи! И кто эти двое?

– Дугал и Хью. – Джек нахмурился. – А может, Хью и Грегор Я не помню. Ты выяснишь это довольно скоро.

– Что это означает?