Лестница вывела в небольшой коридор, в который выходили четыре двери. Лишь одна из них оказалась открыта, и за ней Троуг заметил какого-то клерка. Тот сидел за столом и, близоруко прищурившись, просматривал пухлый гроссбух. Троуг прошел мимо и направился к последней двери, на которой висела табличка: «Посторонним вход воспрещен».

Распахнув дверь, он без стука вошел. За конторкой сидели двое мужчин. Перед ними лежали пачки денег. Увидев нежданного гостя, они вздрогнули и уставились на него.

Братья Барт казались похожими друг на друга как две капли воды, хотя разница в возрасте у них составляла пять лет. Небольшого роста, с худыми длинными лицами, тусклыми карими глазками, в которых лишь при виде денег появлялся жадный блеск, узкими, словно щель почтового ящика, ртами, они казались пародией на классического скупердяя. Впрочем, они и были классическими скупердяями. За все годы, что Троуг был с ними знаком, он ни разу не заметил на их лицах и тени улыбки. Они напоминали ему кротов, которые хорошо чувствуют себя лишь во мраке, а оказавшись на свету, испуганно щурятся. И Троуг отлично знал, что по-настоящему счастливы братцы только тогда, когда считают и пересчитывают деньги.

Сайлас и Инок Барт, сиамские близнецы... Троуг не доверял ни одному из них ни на грош, однако не мог не отдать им должного: братья обладали изумительным даром делать деньги.

Сайлас Барт опомнился первым. Вскочив, он сгреб деньги в охапку и, прикрыв их своим телом, рявкнул:

– По какому праву вы сюда врываетесь, мистер! Здесь вам не проходной двор, а частная контора!

– Какой я тебе мистер, Сайлас? Ты что, совсем ослеп на старости лет? – добродушно бросил Троуг. – Неужели не узнаешь старого приятеля?

– Какого еще приятеля? – пискнул Инок Барт. – Да мы вас и знать не знаем!

Погладив рукой чисто выбритый подбородок, Троуг подошел к конторке еще ближе.

– Должно быть, и вправду без бороды я сильно изменился. Ну уж если вы двое меня не узнали, бьюсь об заклад, не узнает никто.

– Троуг! Да ведь это Иезекииль Троуг! – ахнул Сайлас Барт и рухнул на стул.

Троуг одарил братьев ослепительной улыбкой.

– Он самый.

Инок Барт приложил руку к сердцу, словно его сейчас хватит удар.

– Но что ты здесь делаешь? Мы думали, что ты... – он запнулся на полуслове.

– Что я умер? И жестоко ошиблись. Я жив и здоров, в чем вы можете и сами убедиться.

– Но ведь прошло уже больше трех лет, с тех пор как ты уплыл с Аутер-Бэнкс, – заметил Сайлас Барт. – Где же ты пропадал все это время?

– Разыскивал убийцу своего сына, – внезапно охрипшим голосом сказал Троуг.

– Если ты рассчитываешь опять вернуться на Аутер-Бэнкс, – осторожно начал Инок Барт, – то можешь выбросить эту затею из головы, мы уже взяли на твое место другого человека. Сам виноват, сбежал с острова, не сказав нам ни слова...

Троуг нетерпеливо махнул рукой.

– Не собираюсь я возвращаться на ваш убогий остров. С прежней жизнью покончено. А пришел я к вам вот зачем. Все эти годы я был, так сказать, вашим молчаливым партнером, и теперь пришло время стать партнером гласным. И я хочу, чтобы вы объявили об этом во всеуслышание.

– Да ты, должно быть, просто спятил! – вскричал Сайлас Барт. – Неужели ты думаешь, что можешь вот так заявиться к нам, и мы тут же согласимся на твои безумные требования?! Как же, держи карман шире!

– А мне кажется, если вы, джентльмены, хорошенько пораскинете мозгами, то согласитесь. Подумайте только, какого мнения будут о вас самые богатые люди Саутгемптона и представители других корабельных компаний, когда узнают, что именно вы двое все эти годы были виновниками гибели кораблей, следовавших курсом мимо Аутер-Бэнкс?

– А ты докажи это! Ни за что не докажешь! – так и подскочил Инок Барт.

– Неужели? Не знаю, умеете ли вы, джентльмены, играть в покер, но для того, чтобы доказать, прав я или нет, вам придется попросить меня выложить свои карты на стол.

Братья молчали, сверля его прищуренными глазами. Наконец Сайлас Барт задумчиво проговорил:

– У тебя нет никаких письменных доказательств. Мы никогда не вели с тобой переписку.

– Верно. Но существуют и другие способы, которые позволят мне вывести вас на чистую воду, – ласково проговорил Троуг и хитро посмотрел на Инока Барта.

– Какие же? – тут же откликнулся тот.

– Люди. Они прекрасно знали, что происходит, и я смогу, если потребуется, заставить их дать показания.

– Только не Филипа Котрайта, – мрачно заметил Сайлас Барт. – Мы отправили его на Восток матросом. Пусть поплавает. – Он наклонился вперед, и его пронзительные глазки на остреньком, как у норки, личике с укоризной взглянули на Троуга. – Если бы ты нормально выполнял свою работу, Троуг, он бы погиб вместе с остальными членами команды в том кораблекрушении и не совал бы нос куда не следует.