В следующий момент ей показалось, что ее мысли волшебным образом вызвали любимого, потому что он возник рядом, склонившись над ней.

– Добрый день, Айрис. Ваши стражи наконец-то смилостивились и позволили мне войти.

Девушка не поднимала глаз, потому что не хотела видеть выражение отвращения, наверняка появившееся на лице графа. А еще она не хотела, чтобы он увидел отвратительный синяк на ее лице. Однако бесполезно тянуть время и откладывать неизбежное. Айрис отчетливо поняла это за последние три дня.

Она подняла голову, стараясь сохранить невозмутимое выражение.

– Добрый день, милорд.

Лукас выругался вполголоса и протянул руку, чтобы дотронуться до щеки девушки. Айрис знала, что именно он увидел, и зрелище это было не из приятных. Багрово-синее пятно теперь стало зелено-желтым по краям и расползлось почти по всей щеке. У отца были широкие ладони.

Она ощутила прикосновение пальца Лукаса, когда он рассматривал синяк. Граф снова выругался. Айрис никогда не слышала, чтобы джентльмены произносили что-то подобное, но однажды она услышала, как один из конюхов в Лэнгли-Холле произнес это же самое слово, когда конь лягнул его в то место, о самом существовании которого молодые благовоспитанные леди стараются не думать.

Опустившись на плед рядом с Айрис, Лукас сказал:

– Мне жаль, милая. Жаль, что я не приехал раньше, чтобы предотвратить это. – Он вновь провел пальцем по ее щеке с нежностью, которая болью отозвалась в сердце девушки.

Ее глаза округлились от удивления. Лукас вел себя совсем не так, как она ожидала.

– Нет, вы не можете винить себя. Я сама навлекла на себя неприятности своими необдуманными поступками.

Граф взял девушку за подбородок и заглянул ей в глаза. Он был полон решимости, которая даже пугала.

– Послушайте, вы не совершили ничего, что навлекло бы на вас гнев мужчины, который должен прежде всего защищать вас. Лэнгли глупец, но теперь-то он точно знает, что не должен был распускать руки.

Айрис схватила графа за руку.

– Что вы хотите этим сказать? Что вы сделали?

– Ничего, о чем бы вы могли беспокоиться. Просто все так, как я сказал. Ваш отец не повторит больше такой ошибки. Никогда.

– Но вы ведь не вызвали его на дуэль? – высказала Айрис предположение, казавшееся неправдоподобным.

– Нет. – Лукас сжал пальцы в кулак. – В этом не было необходимости. Он итак понял, что поступил неправильно.

Непреклонное выражение на лице Лукаса говорило о том, что больше он ничего не скажет. Айрис тихонько вздохнула.

– А теперь давайте поговорим о ваших необдуманных поступках, – неожиданно сказал граф.

Айрис вздрогнула и попыталась отстраниться, но Лукас не отпустил ее – он по-прежнему держал ее за подбородок.

– Дорогая, почему вы это сделали?

– А это важно? Мои действия говорят сами за себя.

– Если вы хотите спросить, важно ли это для нашего совместного будущего, я отвечу, что не важно. Но ваши действия отнюдь не говорят сами за себя, и поэтому я требую ответа.

Лукас больше не спрашивал, почему она так поступила. Он просто ждал ответа. Пальцы его были теплее, чем лучи солнца, льющиеся с небес, и Айрис с трудом сдерживалась, чтобы не повести головой и не превратить нежное прикосновение в ласку. Ох, как же ей хотелось ощутить руки Лукаса на своем теле, почувствовать прикосновение его губ к своим! Ну почему он отдавал свою страсть другой женщине?

Внезапно Айрис ощутила резь в глазах от навернувшихся слез и отчаянно заморгала, чтобы не дать слезам пролиться.

В следующее мгновение губы Лукаса прикоснулись к губам девушки, и она едва не задохнулась от этого чувственного прикосновения. У Айрис не нашлось бы слов, чтобы описать свои ощущения. Но она знала, что именно этого и хотела, и теперь отдавалась поцелую со всей возможной страстью.

В какой-то момент она непроизвольно схватила графа за плечи, впившись пальцами в твердые мускулы. Лукас застонал, и вот уже Айрис оказалась у него на коленях; теперь она прижималась грудью к его груди. Никогда еще она не испытывала столь восхитительного ощущения. Сначала язык Лукаса ласкал ее губы, а потом устремился в глубины ее рта. Айрис застонала и приоткрыла губы шире. Ощущения, о которых она прежде не подозревала, но испытать которые оказалась способна, окатывали ее, словно разбивающиеся о берег волны.

Наконец Лукас оторвался от девушки и прижал ее голову к груди, так что она теперь могла слышать биение его сердца. Он дышал шумно и прерывисто, как и она сама.

– А теперь скажи мне почему, – произнес граф неожиданно.

– Не знаю, смогу ли я объяснить тебе это, – ответила девушка.

– Попытайся.

Айрис вдруг поймала себя на том, что улыбнулась, услышав приказ Лукаса. Он был ужасно высокомерным, но не осознавал этого.

– Я хотела расторгнуть нашу помолвку. – Но как только эти слова сорвались с губ девушки, она поняла, что лгала самой себе.