Шрифт:
«Благородная дева стоит на улице…» [225]
225
Табличка с текстом заклинания «Благородная дева…», хранящаяся в Королевском шотландском музее в Эдинбурге, была скопирована и издана впервые в 1913 году Ст. Лонгдоном как «Заклинание от блудницы Инанны». В 1964 году А. Фалькенштейн в «Zeitschrift f"ur Assyriologie», Neue Folge, 722(56), 113–129, переиздал ошибочно понятый Лэнгдоном текст заклинания, опираясь на два опубликованных незадолго до этого дубликата текста, дающие вариантные разночтения в отдельных строках (изданы Гетце и Эдцардом). Шумерские заклинания, условно названные в ассириологической литературе «Заклинания типа Эа — Мардук», дошли до нас главным образом от старовавилонского времени и, видимо, являют собой вавилонскую переработку (но на шумерском языке) более древних шумерских заклинательных формул, связанных с ритуалом бога Энки. Заклинания были направлены против злых демонов, вызывающих болезни, и строились так: описание злых демонов, угрожающих человеку, описание состояния больного, его жалоб, разговор бога Мардукасо своим отцом Энки (аккадск. Эа), у которого тот спрашивает совета, и традиционный ответ: «Сын мой, чего ты не знаешь? Все, что знаю я, знаешь и ты» (фраза, от которой и получил название тип заклинаний). Затем следует совет-наставление бога, кончающийся заверениями, что болезнь отступит в случае точного исполнения ритуальных действий. Введение бога Мардука в круг ритуалов бога Энки, равно как и подчеркивание его могущества признанием самого мудрейшего бога — «ты мне не уступаешь», — связано с возвышением местного божества города Вавилона Мардука в начале II тыс. до н. э. При этом Мардук отождествляется с богом Ассаллухи, божеством круга Энки, его помощником в заклинательных действиях, и сыном, был богом-покровителем соседнего с Эреду города Куары. Своеобразие настоящего заклинания прежде всего в том, что это — любовное заклинание, которое, с небольшими отклонениями, построено по формуле заклинаний от болезни. Место злых демонов занимает прекрасная благородная дева, жрица богини Инанны, в обязанность которой входила священная проституция; место больного занимает юноша, охваченный любовным недугом, от лица которого и составлена заклинательная формула и которому хочет помочь бог Ассаллухи.
226
Дословно: «…тростником ударила».
227
Со строки 33 начинается прямая речь, которую следует отнести к влюбленному, добивающемуся любви жрицы Инанны.
Литература Вавилонии
О всё видевшем
Со слов Син-Леке-Уннинни, заклинателя [228]
Перевод И. Дьяконова
Таблица I
228
Песни и легенды о Гильгамеше записаны клинописью на глиняных плитках-«таблицах» на четырех древних языках Ближнего Востока — шумерском, аккадском, хурритском и хеттском; кроме того, упоминания о нем сохранились у греческого писателя Элиана и средневекового сирийского писателя Теодора бар-Копая. Самое раннее известное нам упоминание о Гильгамеше старше 2500 г. до н. э., самое позднее относится к IX в. н. э. Шумерские былины-сказки о Гильгамеше сложились, вероятно, еще в конце первой половины III тыс. до н. э., хотя дошедшие до нас записи восходят к XIX–XVIII вв. до н. э. К тому же времени относятся и первые сохранившиеся записи аккадской поэмы о Гильгамеше, хотя в устной форме она, вероятно, сложилась еще в XXIII–XXII вв. до н. э. На такую более древнюю дату возникновения поэмы указывает её язык, несколько архаичный для начала II тыс. до н. э., и ошибки писцов, свидетельствующие, быть может, о том, что они уже и тогда ее не во всем ясно понимали. Некоторые изображения на печатях XXIII–XXII вв. до н. э. явно иллюстрируют уже аккадский эпос, а не шумерские былины о Гильгамеше.
Уже древнейшая, так называемая «старовавилонская», версия аккадского эпоса представляет новый этап в художественном развитии месопотамской литературы. В этой версии уже содержатся все главнейшие особенности окончательной редакции эпоса, но она была значительно короче ее; так, в ней отсутствовали вступление и заключение позднего варианта, а также, вероятно, рассказ о великом потопе. От «старовавилонской» версии поэмы до нас дошло шесть-семь не связанных между собой отрывков — сильно поврежденных, написанных неразборчивой клинописной скорописью и, по крайней мере, в одном случае — ученической рукой. По-видимому, несколько иная версия эпоса представлена аккадскими фрагментами, найденными в Палестине и в столице Хеттской державы в Малой Азии — в Хаттусе (ныне городище Богазкёй), а также фрагментами переводов на хурритский и хеттский языки, тоже найденными на Богазкёе; все они относятся к XV–XIII вв. до н. з. Эта так называемая «периферийная» версия была еще короче «старовавилонской». Третья, так называемая «ниневийская», версия эпоса была, согласно традиции, записана «из уст» Син-леке-уннинни, урукского заклинателя, жившего, по-видимому, в конце II тыс. до н. э. Эта версия представлена четырьмя группами источников: 1) фрагменты не моложе IX в. до н. э., найденные в г. Ашшуре в Ассирии; 2) более ста мелких фрагментов VII в. до н. э., относящихся к спискам, которые когда-то хранились в библиотеке ассирийского царя Ашшурбанапала в Ниневии; 3) ученическая копия текста VII–VIII таблиц, записанная под диктовку с многочисленными ошибками в VII в. до н. э. и происходящая из ассирийского провинциального городка Хузирины (ныне городище Султан-тепе); 4) фрагменты VI(?) в. до н. э., найденные на юге Месопотамии, в Уруке (ныне Варка). «Ниневийская» версия текстуально очень близка «старовавилонской», но пространнее, и язык ее несколько подновлен. Есть композиционные отличия. С «периферийной» версией у «ниневийской», насколько пока можно судить, текстуальных схождений было гораздо меньше. Есть предположение, что текст Син-леке-уннинни был переработан в конце VIII в. до н. э. ассирийским жрецом и собирателем литературных и религиозных произведений по имени Набу-зукуп-кену; в частности, высказано мнение, что ему принадлежит идея присоединить в конце поэмы дословный перевод второй половины шумерской былины «Гильгамеш и дерево хулуппу», прославляющей культ мертвых, а также, что именно он разделил эпос на двенадцать песен — «таблиц».
Издание всех сохранившихся клинописных текстов, относящихся к аккадскому эпосу о Гильгамеше, предпринималось дважды: П. Хауптом в 1884–1890 годах и Р. Кэмбелл-Томпсоном в 1930 году. Оба издания сейчас устарели и не содержат всего известного материала. Нового, сводного издания, которое включало бы все найденные до сих пор фрагменты, пока нет, поэтому для получения более или менее связного текста переводчику часто самому приходилось решать вопрос о взаимном расположении отдельных глиняных обломков. Следует учесть, что реконструкция таблиц IV, V, VII, VIII, а также некоторых мест других таблиц до сих пор является спорной проблемой в гильгамешеведении. Публикуемый перевод следует «ниневийской» версии поэмы (НВ); однако из сказанного выше ясно, что полный текст ее, составлявший в древности около трех тысяч стихов, пока не может быть восстановлен. Все версии сохранились только в отрывках. Переводчик, соответственно каждый раз это отмечая, восполнял лакуны НВ по близкой ей «старовавилонской» версии (СВ), — стихи помечены одной звездочкой впереди, — и изредка даже по «периферийной», тогда стихи помечены двумя звездочками; если же какой-либо отрывок не сохранился полностью ни в одной версии, но лакуны между сохранившимися кусками невелики, предполагаемое содержание досочинялось переводчиком стихами же, — такие стихи или части стихов выделены в тексте курсивом. Также курсивом набраны стихи и части стихов, которые представляют собой реконструкции разрушенных или неполных мест.
В основу нынешнего издания перевода аккадского эпоса о Гильгамеше положен перевод, опубликованный в 1961 году в серии «Литературные памятники» Издательства Академии наук СССР; там же можно найти подробное введение к поэме и построчный комментарий; здесь мы ограничимся лишь самыми необходимыми для понимания поэмы пояснениями, комментируя текст несколько подробнее лишь там, где новые находки обломков с клинописью или новые исследования лексики поэмы заставили изменить наш старый перевод. Аккадскому языку свойственно распространенное и в русском тоническое стихосложение; это позволило при переводе попытаться максимально сохранить и передать ритмические ходы подлинника и вообще те именно художественные средства, которыми пользовался древний автор, при минимальном отступлении от дословного смысла каждого стиха.
229
Эана— храм (см. прим. к «Послы Аги…», 31). В Шумере храмы были обычно окружены хозяйственными постройками, где держали урожай с храмовых имений; эти постройки сами считались священными.
_______
*Велик он более [всех человеков],(Далее недостает около тридцати стихов.)
II.1 На две трети он бог, на одну — человек он, [230] Образ его тела на вид несравненен,(Далее недостает четырех стихов.)
7 СтенуУрука он возносит. Буйный муж, чья глава, как у тура, подъята, Чье оружье в бою не имеет равных, — 10 Все его товарищи встают по барабану! По спальнямстрашатся мужи Урука: «Отцу Гильгамеш не оставит сына! [231] Днем и ночью буйствует плотью: Гильгамеш ли то, пастырь огражденного Урука, 15 Он ли пастырь сынов Урука, Мощный, славный, все постигший? МатериГильгамеш не оставит девы, Зачатой героем, суженой мужу!» Часто их жалобу слыхивали боги, [232] Боги небес призвали владыку Урука: 20 «Создал ты буйного сына, чьяглава, как у тура, подъята, Чье оружье в бою не имеет равных, — Все его товарищи встают по барабану, 23 Отцам Гильгамеш сыновей не оставит! 23а Днем и ночью буйствует плотью: Он ли — пастырь огражденного Урука, 25 Он ли пастырь сынов Урука, Мощный, славный, всё постигший? МатериГильгамеш не оставит девы, Зачатой героем, суженой мужу!» Часто их жалобу слыхивал Ану. 30 Воззвали они к великой Аруру: [233] 30а «Аруру, ты создала Гильгамеша, 31 Теперь создай ему подобье! 31а Когда отвагой с Гильгамешемон сравнится, Пусть соревнуются, Урук да от дыхает». 33 Аруру, услышав эти речи, 33а Подобье [234] Ану создала в своем сердце 34 Умыла Аруру руки, 34а Отщипнула глины, бросила на землю, 35 СлепилаЭнкиду, создала героя. 35а Порожденье полуночи, воин Нинурты, [235] 36 Шерстью покрыто все его тело, 36а Подобно женщине, волосы носит, 37 Пряди волос как хлеба густые; [236] 38 Ни людей, ни мира не ведал, 38а Одеждой одет он, словно Сумукан. [237] Вместе с газелями ест он травы, 40 Вместе со зверьми к водопою теснится, Вместе с тварями сердце радует водою. Человек — ловец-охотник Перед водопоем его встречает. 44 Первый день, и второй, и третий 44а Перед водопоем его встречает. 45 Увидел охотник — в лице изменился, Со скотом своим домой вернулся, Устрашился, умолк, онемел он, В груди его — скорбь, его лик затмился, Тоска прониклав его утробу, 50 Идущему дальним путем [238] стал лицом подобен.230
Этот стих, возможно, был начальным в СВ поэмы. Здесь он введен, чтобы дать общее представление о том, о чем шла речь в разрушенном месте НВ.
231
Речь идет о вызове всех работоспособных граждан Урука на постройку стен, так как городу в это время могли угрожать враги. Гильгамеш использует это для соблазнения дев Урука.
232
Речь идет либо об Ану, 6oгe неба и покровителе Урука, либо о Лугальбанде, бывшем царе, а ныне — личном боге-хранителе Гильгамеша (а по некоторым легендам — его отце).
233
Аруру— древнейшая, дошумерская богиня-мать, создательница людей. Ниже она отождествляется с Дингирмахи с Иштар, однако такое отождествление необязательно.
234
Подобье— Дословно: «название», «слово», «имя». Имя считалось частью материальной сущности человека (и божества).
235
Нинурта— бог-воин, сын Эллиля (см. ниже).
236
Дословно: «как богиня Нисаба». Нисаба— богиня хлебов, а также писцовой мудрости.
237
Сумукан— бог-покровитель зверей. Его «одежда» — по-видимому, нагота (может быть, шкуры).
238
Идущему дальним путем… — То есть мертвому (эвфемизм — для убережения от сглаза).
_______
III.1Охотник уста открыл и молвит, вещает он отцу своему: «Отец, некий муж, что из гор явился, — Во всей стране рука его могуча, Как из камня с небес [239] крепки его руки, — 5 Бродит вечнопо всем горам он, Постоянно со зверьем к водопою теснится, Постоянно шаги направляетк водопою. Боюсь я его, приближаться не смею! Я вырою ямы — он их засыплет, 10 Я поставлю ловушки — он их вырвет, Из рук моих уводит зверье и тварь степную, — Он мне не дает в степи трудиться!»239
Имеется в виду метеорит и метеоритное железо.
_______
Отец его уста открыл и молвит, вещает он охотнику: «Сын мой, живет Гильгамеш в Уруке, 15 Нет никогоего сильнее, 16 Во всей стране рука его могуча, 16а Как из камня с небес, крепки его руки! Иди, лицо к нему обрати ты, Ему расскажио силе человека. Даст тебе он блудницу— приведи, ее с собою: 20 Победит его женщина, как мужмогучий! Когда он поит зверье у водопоя, Пусть сорвет она одежду, красы свои откроет, — Увидев ее, приблизится к ней он — Покинут его звери, что росли с ним в пустыне!» 25 Совету отца он был послушен, Охотник отправился к Гильгамешу, Пустился в путь, стопыобратил к Уруку, Пред лицомГильгамеша промолвил слово: «Некий есть муж, что из гор явился, 30 Во всей стране рука его могуча, Как из камня с небес, крепки его руки! Бродит вечнопо всем горам он, Постоянно со зверьем к водопою теснится, Постоянно шаги направляетк водопою. 35 Боюсь я его, приближаться не смею! Я вырою ямы — он их засыплет, Я поставлю ловушки — он их вырвет, Из рук моих уводит зверье и тварь степную, — Он мне не дает в степи трудиться!» 40 Гильгамеш ему вещает, охотнику: «Иди, мой охотник, блудницу Шамхат приведи с собою, Когда он поит зверей у водопоя, Пусть сорвет она одежду, красы свои откроет, — Ее увидев, к ней подойдет он — 45 Покинут его звери, что росли с ним в пустыне». Пошел охотник, блудницу Шамхат увел с собою, Отправились в путь, пустились в дорогу, В третий день достигли условленного места. Охотник и блудница сели в засаду — Один день, два дня сидят у водопоя. Приходят звери, пьют у водопоя, IV.1 Приходят твари, сердце радуют водою, И он, Энкиду, чья родина — горы, Вместе с газелями ест он травы, Вместе со зверьми к водопою теснится, 5 Вместе с тварями сердце радует водою. Увидала Шамхат дикаря-человека, Мужа-истребителя из глуби степи: «Вот он, Шамхат! Раскрой свое лоно, Свой срам обнажи, красы твои да постигнет! 11 Увидев тебя, к тебе подойдет он — 10 Не смущайся, прими его дыханье, [240] Распахни одежду, на тебя да ляжет! Дай ему наслажденье, дело женщин, — Покинут его звери, что росли с ним в пустыне, 15 К тебе он прильнет желанием страстным». Раскрыла Шамхат груди, свой срам обнажила, Не смущалась, приняла его дыханье, Распахнула одежду, и лег он сверху, Наслажденье дала ему, дело женщин, 20 И к ней он прильнул желанием страстным. 21 Шесть дней миновало, семь дней миновало — 21а Неустанно Энкиду познавал блудницу, Когда же насытился лаской, К зверью своему обратил лицо он. Увидав Энкиду, убежали газели, 25 Степное зверье избегало его тела. Вскочил Энкиду, — ослабели мышцы, Остановились ноги, — и ушли его звери. Смирился Энкиду, — ему, как прежде, не бегать! Но стал он умней, разуменьем глубже, — 30 Вернулся и сел у ног блудницы, Блуднице в лицо он смотрит, И что скажет блудница, — его слушают уши. Блудница ему вещает, Энкиду: «Ты красив, Энкиду, ты богу подобен, — 35 Зачем со зверьем в степи ты бродишь? Давай введу тебя в Урук огражденный, К светлому дому, жилищу Ану, Где Гильгамеш совершенен силой И, словно тур, кажет мощь свою людям!» 40 Сказала — ему эти речи приятны, Его мудрое сердце ищет друга. Энкиду ей вещает, блуднице: «Давай же, Шамхат, меня приведи ты К светлому дому святому, жилищу Ану, 45 Где Гильгамеш совершенен силой И, словно тур, кажет мощь свою людям. Я его вызову, гордо скажу я, V.1 Закричусредь Урука: я — могучий, Я одинлишь меняю судьбы, Кто встепи рожден, — велика его сила!» «Пойдем, Энкиду, лицообрати к Уруку, — 5 Гдебывает Гильгамеш— я подлинно знаю: Пойдем же, Энкиду, в Урук огражденный, Где гордятсялюди царственным платьем, Что нидень, то они справляют праздник, Где кимвалов и арф раздаются звуки, 10 А блудницыкрасотою славны: Сладострастьем пол ны, — сулятотраду — Они с ложа ночн оговеликих уводят. Энкиду, ты не ведаешьжизни, — Покажу Гильгамеша, что рад стенаньям. 15 Взгляни на него, в лицо погляди ты — Прекрасен он мужеством, силой мужскою, Несет сладострастье всё его тело, Больше тебя он имеет мощи, Покоя не знает ни днем, ни ночью! 20 Энкиду, укроти твою дерзость: Гильгамеш — его любят Шамаш, [241] Ану, Эллиль и Эа [242] его вразумили. Прежде чем с гор ты сюда явился, Гильгамеш среди Урука во сне тебя видел. 25 Встал Гильгамеш и сон толкует, 25а Вещает он своей матери: «Мать моя, сон я увидел ночью: Мне явились в нем небесные звезды, Падал на меня будто камень с неба. Поднял его — был меня он сильнее, 30 Тряхнул его — стряхнуть не могу я, Край Урука к нему поднялся, Против него весь край собрался, Народ к нему толпою теснится, Все мужи его окружили, 35 Всетоварищи мои целовали ему ноги. Полюбил я его, как к жене прилепился. И к ногам твоим его принес я, Ты же его сравняла со мною». Мать Гильгамеша мудрая, — все она знает, — вещает она своему господину, 40 Нинсун мудрая, — все она знает, — вещает она Гильгамешу: «Тот, что явился, как небесные звезды, Что упал на тебя, словно камень с неба, — Ты поднял его — был тебя он сильнее, Тряхнул его — и стряхнуть не можешь, 47 Полюбил его, как к жене прилепился, 46 И к ногам моим его принес ты, 45 Я же его сравняла с тобою — VI.1 Сильный придет сотоварищ, спаситель друга, Во всей стране рука его могуча, Как из камня с небес, крепки его руки, — Ты полюбишь его, как к жене прильнешь ты, 5 Он будет другом, тебя не покинет — Сну твоему таковотолкованье». Гильгамеш ей, матери своей, вещает: «Мать моя, снова сон я увидел: В огражденном Уруке топор упал, а кругом толпились: 10 Край Урука к нему поднялся, 11 Против него весь край собрался, 12 Народ к нему толпою теснится, — 14 Полюбил я его, как к жене прилепился, 13 И к ногам твоим его принес я, 15 Ты же его сравняла со мною». Мать Гильгамеша мудрая, — все она знает, — вещает она своему сыну, Нинсун мудрая, — все она знает, — вещает она Гильгамешу: «В том топоре ты видел человека, Ты его полюбишь, как к жене прильнешь ты, 20 Я же его сравняю с тобою — Сильный, я сказала, придет сотоварищ, спаситель друга, Во всей стране рука его могуча, Как из камня с небес, крепки его руки!» Гильгамеш ей, матери своей, вещает: 25 «ЕслиЭллиль повелел — да возникнет советчик, Мне мой друг советчиком да будет, Я моему другу советчиком да буду!» Так свои сны ис толковал он». 29–30Рассказала Энкиду Шамхат сны Гильгамеша, и оба стали любиться.240
IV,11; IV,10— в оригинале (далее ор.) — в обратном порядке.
241
Шамаш— бог Солнца, а также справедливости, гаданий и оракулов, особый покровитель Гильгамеша.
242
Ану, Эллиль и Эйя(Эа) — триада верховных богов Шумера и Аккада; Эллиль (шумерск. Энлиль) — бог воздуха, ветров и обитаемой земли; обычно считался царем богов; Эйя (шумерск. Энки) — бог мирового пресноводного океана, на котором плавает земной круг, а также подземных вод, рек и каналов; он же бог мудрости, благосклонный к людям.
Таблица II [243]
(В начале таблицы «Ниневийской» версии недостает — если не считать маленьких обломков с клинописью — около ста тридцати пяти строк, содержавших эпизод, который в «Старовавилонской» версии — так называемой «Пенсильванской таблице» — излагается так:)
II.II.17 *«.. Энкиду, встань, тебя поведу *К храму Эане, жилищу Ану, *Где Гильгамеш совер шененв деяньях. 20–21 *А ты, как себя, его полюбишь! 22–23 *Встань с земли, с пастушьего ложа!» 24 *Услыхал ее слово, воспринял речи, 25–26 * Женщины совет запал в его сердце. 27–28 * Ткань разорвала, одной его одела, 29–30 * Тканью второю сама оделась, 31–32 * За руку взяв, повела, как ребенка, 33–34 * К стану пастушьему, к скотьим загонам. 35 * Там вокругних пастухи собралися, аШепчут они на него взирая: б«Муж тот с Гильгамешем сходен обличьем, вРостом пониже, но костью крепче. гТо, верно, Энкиду, порожденье степи, д Во всей стране рука его могуча, еКак из камня с небес, крепки его руки: II.III.1–2* Молоко звериное сосал он!» 3 * На хлеб, что перед ним положили, 4–5 * Смутившись, он глядит и смотрит: 6–7 * Не умел Энкиду питаться хлебом, 8–9 * Питью сикеры обучен не был. 10–11 * Блудница уста открыла, вещает Энкиду: 12–13 * «Ешь хлеб, Энкиду, — то свойственно жизни, 14 * Сикеру пей — суждено то миру!» 15–16 * Досыта хлеба ел Энкиду, 17–18 * Сикеры испил он семь кувшинов. 19 * Взыграла душа его, разгулялась, 20–21 * Его сердце веселилось, лицо сияло. 22–23 * Он ощупал свое волосатое тело, 24–25 * Умастился елеем, уподобился людям, 26–27 * Одеждой оделся, стал похож на мужа. 28–29 * Оружие взял, сражался со львами — 30 * Пастухи покоились ночью. 31–32 * Львов побеждал и волков укрощал он — 33 * Великие пастыри спали: 34–35 * Энкиду — их стража, муж неусыпный, 30–37 *………………………….. II.6 Весть принесли вУрук огражденный Гильгамешу:243
Порядок эпизодов в СВ, несмотря на ее близость к НВ, несколько иной; стиху табл.* II, II, 17 здесь предшествует толкование снов Гильгамеша, а затем эпизод, соответствующий табл. I, IV, 18–21 и 33–37.
(Далее в «Старовавилонской» версии недостает около пяти-шести стихов.)
IV.9 * Энкиду с блудницей предавался веселью, 10–11 * Поднял взор, человека видит, — 12 * Вещает он блуднице: 13 * «Шамхат, приведи человека! 14–15 * Зачем он пришел? Хочу знать его имя!» 16 * Кликнула, блудница человека, 17 * Тот подошел и его увидел. 18–19 * «Куда ты, о муж, поспешаешь? Для чего поход твой трудный?» 20–21 * Человек уста открыл, вещает Энкиду: 22 * «В брачный покой [244] меня позвали, 23–24 * Но удел людей — подчиненье высшим! 25 * Грузит город кирпичом корзины, 26 * Пропитанье города поручено хохотуньям, 27 *Только царю огражденного Урука [245] 28 * Брачный покой открыт бывает, 29 * Только Гильгамешу, царю огражденного Урука, 30–31 * Брачный покой открыт бывает, — 32 * Обладает он суженой супругой! 33–34 *Так это было; скажу я: так и будет, 35 * Совета богов таково решенье, 36–37 * Обрезая пуповину, так ему судили!» 38–39 * От слов человека лицом побледнел он,244
Брачный покой— Дословно: «дом свойства». По-видимому, это и покой новобрачных, и специально покой для свершения «священного брака».
245
Здесь и всюду в СВ «Урук площадный»; у нас унифицировано по НВ. Заметим, что здесь вовсе не идет речь о «праве первой ночи», как полагает большинство западных исследователей, а лишь о том, что граждане Урука оторваны общественной повинностью от своих невест и жен — в отличие от их царя Гильгамеша.
(Недостает около пяти стихов.)
V.7.8 * Впереди идет Энкиду, а Шамхат сзади, (Далее сохранился отрывок из основной «Ниневийской» версии:) II.35 Вышел Энкидуна улицу огражденного Урука: 36 «Назови хоть тридцать могучих, — сражусь я с ними!» 37 В брачный покойпреградил дорогу. 38 Край Урука к нему поднялся, 39 Против него весь край собрался, 40 Народ к нему толпою теснится, 41 Мужи вкруг него собралися, 42 Как слабые ребята, це луют ему ноги: 43 «Прекрасный отныне герой нам явился!» 44 Было в ту ночь для Ишхары [246] постеленоложе, 45 Но Гильгамешу, как бог, явился соперник: 46 В брачный покой Энкиду дверь заградил ногою, 47 Гильгамешу войти он не дал. 48 Схватились в двери брачного покоя, 49 Стали биться на улице, на широкой дороге, — 50 Обрушились сени, стена содрогнулась. VI.24–25 * Преклонил Гильгамеш на землю колено, 26–27 * Он смирил свой гнев, унял свое сердце 28–30 * Когда унялось его сердце, Энкиду вещает Гильгамешу: 31–32 * «Одного тебя мать родила такого, 33–34 * Буйволица Ограды, [247] Нинсун! 35 * Над мужами главою ты высоко вознесся, 36–37 * Эллиль над людьми судил тебе царство!»246
Ишхара— богиня. В действительности в Уруке царь-жрец должен был совершать обряд священного брака в первую очередь не с чужеземной богиней Ишхарой, а с Иштар. Но в сюжете поэмы Иштар — врагиня героя (этот мотив, видимо, был введен лишь в НВ; во всяком случае, он отсутствовал в «периферийной» версии); впрочем, Ишхара присутствует уже в СВ. Текст здесь в переводе несколько смягчен, так же как в табл. I, IV, 22 и других подобных.
247
Ограда— здесь то же, что Урук.