Керн подавил смешок. Отец был мастером на всякие проделки.

– Значит, ему надо держать здесь лишний комплект одежды. А теперь я хочу поинтересоваться вашей вчерашней гостьей. Мисс Изабеллой Дарлинг.

– Славная у нее задница, а? Жаль, что ты не имеешь дела со шлюхами.

Имел, подумал граф. По крайней мере, с этой. Память не давала ему спать полночи: он вспоминал ее тело, свежесть поцелуев, мягкие груди, неописуемый момент, когда он накрыл Изабеллу своим телом и оказался в колыбели ее бедер. Даже сейчас эта ведьма будила в нем сладострастную муку.

Да, у него те же порывы, что у любого мужчины, но до вчерашнего дня ему удавалось держать их в узде. Боже! Как он мог забыть о Хелен?

– Меня беспокоят некоторые уверения мисс Дарлинг. Она заявила, что не шантажировала вас. Это правда?

– Шантаж? – Линвуд озадаченно моргнул. – Но каким образом негодяйке удалось бы выудить из меня деньги? Я даже ни разу с ней не спал. Да хоть бы и так, она была бы одной из многих.

– У нее дневник Авроры. Вы уверены, что она не грозила опубликовать эту гадость?

– Не припоминаю. – Герцог потер морщинистый лоб. – Странно, я вдруг решил, что она Аврора… пока та не наставила на меня свой нож. По утрам я часто не могу совладать с мозгами.

Справившись с жалостью, Керн сосредоточился на явном несоответствии в его словах.

– Значит, она, вероятно, пыталась вас соблазнить? Вы сами так сказали. – Но в подобных действиях Изабеллы граф не видел ни малейшего смысла. Плутовка могла выбрать более молодых, более обеспеченных и доступных мужчин. – Тогда зачем она приходила сюда?

– Я тебе уже говорил. Она спрашивала, не подмешал ли я в коробку с шоколадом яд. – Линвуд насмешливо фыркнул. – Я никогда не дарил женщинам шоколад. Достаточно и того, что у меня в брюках.

– Яд? – Керн похолодел. Какую дьявольскую игру она затеяла? – Вспомните поточнее, что вам сказала мисс Дарлинг.

– Что отрежет мне яйца, вот что! И все потому, что я принял ее за мать.

– Забудем об этом. Я хочу узнать о яде. Как вы думаете, кого отравили?

– Наверно, ее мать. – Изъеденное морщинами лицо герцога сморщилось. – Но я бы Аврору и пальцем не тронул. Мы провели вместе столько сладких мгновений. Очень много сладких мгновений. – Он горестно помотал головой.

Озадаченный Керн снова оперся о подоконник. Значит, Изабелла считала, что ее мать убили.

Невероятно.

Но эта мысль уже захватила графа и пролила новый свет на намерение девушки любой ценой попасть в высшее общество. Может, Изабелла вовсе не охотилась за состоянием.

Может, она хотела заманить в ловушку убийцу.

– Хочешь украсть его для себя? – поинтересовалась Кэлли.

Зеркало отразило ее фарфоровое кукольное лицо с нелепым чепцом служанки на шикарных белокурых волосах. Хитроватая улыбка обнажила испорченные зубы.

Рука со шпилькой замерла в воздухе. Изабелла еще улыбалась, представляя, что прихорашивается для мужчины, который лежит в кровати и смотрит на нее. Она нарочно придумала его безымянным и безликим, только силуэт любовника, ждущего радостных утех. Но сегодня его черты были удивительно знакомыми.

– Кого украсть? – осторожно спросила она.

– Лорда Керна, разумеется. Все утро порхаешь с места па место, вздыхая, как страдающая от безнадежной любви девица.

– Ни в коем случае!

– Или так оно и есть? Изабелла взяла очередную шпильку, воткнула в прическу. – С какой стати мне думать о нем? В июне он женится на Хелен.

– И все же, – протянула Кэлли. – Леди Хелен спит и видит свадьбу, но по-настоящему он хочет тебя.

– Не болтай глупости! Он меня презирает и с удовольствием вышвырнул бы отсюда.

– Он с удовольствием швырнул бы тебя на кровать. Я это поняла, когда увидела вас вместе.

Изабелла стиснула серебряный гребень. Никто не знал о ее любовных похождениях с Керном в доме герцога.

– Увидела нас? Где?

– Лорд Керн провожал вас с леди Хелен домой. Я видела, как ты выходила из кареты. – Покачивая бедрами, Кэлли прошествовала к окну. – Наблюдала прямо отсюда. Он мог сколько угодно держать за руку ее светлость, но пожирал глазами тебя. Будто хотел сорвать с тебя платье и сотворить всякие непристойные вещи…

– Довольно! – Изабелла почувствовала в теле непрошеный жар. «Он меня раздел. Прикасался ко мне, ласкал. И это было не противно, а чудесно…» – Раз посмотрела и вообразила невесть что.