– Это кого?

– Буня через лобовое стекло вылетел. Эквилибрист, бля, хренов. – Витряков в сердцах сплюнул. – И водила насмерть. Рулем грудак пробил. Водила мне, правда, и в буй не бьет, – добавил он задумчиво, – а вот Буню конкретно жалко… хотя – сам виноват, конечно. Бык дурной. Долбобуй.

– Черт знает что! – сказал Боник. – Два человека.

– Два?! – фыркнул Витряков. – А Филя с Кашкетом? А, б-дь на х… Бутерброд?

При этих словах Боник обернулся к полутемному бунгало, из которого еще не вынесли трупы. «Скоро вынесут, – подумал Боник. – Вечер вступал в свои права. – Как немного стемнеет».

– Ну и Ногай с Рыжим по п-де пошли, – продолжал подсчеты Витряков.

– А что с Рыжим? – удивился Бонифацкий.

– Сдох, – мрачнея, констатировал Леня. – От потери крови. Киевский его в кустах бросил, падло.

– Мог и пристрелить. – Боник встал, мурлыча под нос «дорогу серпантинную» Преснякова. Глянул на запад. Малиновое солнце уже не жалило глаза, его край почти касался моря, и, казалось, второе, бурое светило поднимается из глубины ему навстречу. Вацлав Збигневович сверился с часами. Уже полседьмого? Вечер наступил незаметно и стремительно одновременно. – Ладно. Пора выбираться. Поехали. А то мы с тобой в Ястребиное и к ужину не успеем.

– Так и так не успеем, – сказал Витряков. – Дорога ж, б-дь на х… серпантинная…

Ястребиным называлась усадьба, которую Бонифацкий недавно купил высоко в горах. На территории заповедника. В живописном и одновременно труднодоступном месте. Строительство особняка влетело в копеечку, но, Боник полагал, что на себе экономить глупо. Отправиться туда на уикенд они с Леонидом договорились заранее, там же планировали отметить день рождения Витрякова. Просто, в силу недавних обстоятельств, рабочая неделя затянулась.

– Раз так, я за Юлькой заеду, – сказал Огнемет. Бонифацкий перестал напевать и кивнул невыразительно, подумав, что лучше бы Леня не делал этого. Тайная связь с Юлией начала тяготить его, тем более что рисковала обернуться неприятностями. Боник бы предпочел порыбачить, вдали и от Юли, и от Витрякова. Но, не он заказывал музыку. По крайней мере, не этот аккорд.

– Хорошо, – согласился Боник. – И, распорядись, пожалуйста, чтобы трупы убрали и хорошенько тут все вымыли.

Леня скупо кивнул:

– А что делать с этим поцом киевским?

– Бандуру пускай доставят в Ястребиное, – распорядился Боник.

– Ты ж собирался его легавым сдать?

– Живым – нет, – возразил Бонифацкий.

– Так дай, пацаны его в момент грохнут. Им, – только свистни.

– Успеется, – сказал Боник, – сначала мы с ним потолкуем. Как следует.

– И с бабой надо решать, – напомнил Витряков, потирая руки. – Шрама, сука, замочила. Ну, она мне ответит.

– Мила мне нужна живой! Для переговоров.

– С кем, б-дь на х…?

– Как, с кем?! С Поришайло, естественно.

– Ты же сказал, Павел Иванович ему в Киеве устроит вырванные годы?! СБУ натравит, и все такое?!

– Не все так просто, – вздохнул Боник.

– Тогда я прикажу, чтобы обоих сюда волокли.

– Сделай одолжение, пошли за ними машину.

– Хорошо, – согласился Витряков.

– И, слышишь, Леня. Пусть мою машину в Ястребиное притянут. А то ее за ночь на трассе раскурочат – одни рожки да ножки останутся.

– Это точно, – согласился Витряков. – «Мицубиси», кстати, тоже не на ходу.

– Одни потери, – вздохнул Бонифацкий. Витряков, кивнув, взялся за рацию, чтобы отдать необходимые распоряжения.

Полковник Украинский без приключений вернулся в город. Какие, вообще, к бесу приключения, когда в вашем распоряжении служебная машина, оборудованная проблесковыми маяками и спецномерами городского УВД, от одного вида которых у большинства водителей потеют ладони.

Отпустив машину, Сергей Михайлович взбежал по ступенькам. «Краповый берет» с торсом отставного многоборца отдал Украинскому честь. Полковник сделал несколько шагов по лестнице, но, потом, передумав, свернул к лифту. Заходя в кабину, достал телефон, который начал пищать.

– Да? – буркнул Сергей Михайлович.

– У нас проблемка, товарищ полковник, – выдохнул в трубку майор Торба.

– Какая еще проблемка? – глухо спросил Украинский. В этот момент он ненавидел Торбу до такой степени, что задушил бы его, не моргнув глазом. Как будто именно он был виноват в том, что он, Украинский, никак не может добраться домой. Как будто именно Торба генерирует гребаные нескончаемые проблемки, проблемы и проблемищи.

– Задержанная сбежала!

– Какая, твою маму, задержанная, Володя? Откуда?