— Какой?

— Не заключать договор. Но тебе понадобилась именно эта баба.

— Да, понадобилась.

— Ну и вот.

Помолчали.

— Это ты потребовал снять заклятие? — спросил Фалкон.

— Нет. Простой смертный. Вроде тебя. Вы все помешаны на заклятиях.

— Кто?

— Не твое дело.

— Я требую, чтобы ты назвал его имя.

Базилиус улыбнулся и пожал плечами.

— Он ее любовник? — напрямик спросил Фалкон.

Базилиус засмеялся.

— Отвечай!

— Ты не в Рядилище, — сказал Базилиус. — Не кричи и не приказывай. Ишь, раскомандовался.

— Пусть Волшебник сюда приедет. Обсудим все это втроем.

— Он не приедет.

— Почему?

— Не сочтет нужным.

— Тогда я буду считать, что вы вдвоем меня просто обманули. Нет никакого Триумвирата.

— Ну нет — так нет! Что же теперь делать, раз его нет. Если б он был — другое дело. А раз нет…

— Птица и камень! — сказал Фалкон.

Базилиус опять рассмеялся.

— Друг мой Фалкон, — сказал он. — Предоставь Волшебнику и мне заниматься нашими делами и займись своими, а нас не впутывай. Власть ты получил — что тебе еще надо? Счастья и спокойствия тебе никто не обещал. Власть очень редко приносит счастье, и еще реже спокойствие. Я привез тебе тчаю несколько упаковок. Хочешь?

— А может, — сказал Фалкон, вдруг успокоившись, — это и к лучшему.

— Конечно к лучшему. Тчай будешь пить?

— Буду.

— Я приготовлю.

Базилиус вышел. Фалкон, раздраженный, неусидчивый, возбужденный, вскочил и принялся шагать по комнате. Да, он простой смертный. Он многого не понимает, в отличие от Базилиуса и Волшебника. Это еще не повод морочить ему голову! Но надо решаться. Надо пойти на риск. На это только что намекнул Базилиус. Хочет Фрика того или нет, она станет матерью наследника. Или наследницы. Что делать, если родиться девочка? Хоть в Вантит беги. Шансы — пятьдесят на пятьдесят, не так ли. Надо рискнуть. Рисковали и раньше, рисковали круче, жизнь ставили на карту. Надо. В Астафии нестабильно, теперь еще этот Год Мамонта, власть уплывает куда-то, власть над сердцами…

— Что ты так топаешь! — возмущенно сказал Базилиус, заходя. — Жену мне разбудил опять. Такой грохот, я уж думал — арабские сурсы идут нас упоминать. Не топай, сядь. Сейчас я тчай принесу.

Разведывательный отряд из пятидесяти всадников имел приказ поворачивать обратно в Кронин, как только заметит врага. Официальная его миссия состояла в определении позиций войск Фалкона. Отряд проскакал весь день и всю ночь и войск не встретил. Показалось предместье. Командиру отряда даже пришла в голову авантюрная мысль взять город своими силами.

На подъезде к окраине их встретил тысячный гарнизон. Миссия была, таким образом, выполнена — войска Фалкона позиционированы были на окраине Астафии — и нужно было возвращаться. Кронинцы развернулись и поехали себе по Северной Дороге, никого не трогая и не беспокоя, но менее чем через час путь им перекрыл отряд, превосходящий их численностью в пять раз. После короткой перестрелки и яростной попытки прорваться, кронинцы сдались в плен.

Это было частью их неофициальной миссии, но они об этом ничего не знали.

На всякий случай Брант стал заворачивать кирку в бархатное полотно, прежде чем долбить ею стену. Нико работал ломом, тоже обернутым материей, и часто останавливался, рассказывая невразумительные истории из жизни известных драконоборцев. Бранта он считал хорошим любителем, которому здорово повезло в схватке и еще больше в том, что Нико был рядом и добил дракона импровизированной палицей. Меч дракону в пасть, кстати говоря, Брант всадил неправильно, за передние резцы, в то время как лучше было бы всаживать его за правый глазной зуб, ибо там совсем рядом находятся нервные центры, ответственные за левитацию. Если бы Брант всадил меч за глазной зуб, дракон не смог бы взлететь.

Они углубились в стену на четыре фута, потом на пять. Брант подумал, что логичнее было бы взять ниже, выше, или вбок. Или даже вверх! С чего это он взял, собственно говоря, что Фрику держат именно в подвале?

Он стал думать, с чего он это взял, и получалось, что ни с чего. Ее вполне можно было запереть в одной из спален. Правда, это было бы связано с определенным риском — по дому шляются слуги, камердинер, дети слуг, и так далее. Но, в общем, наитие играло непомерно большую роль в его расчетах.

Кубик, правда, горел очень ярко, но Брант приписывал это темноте вокруг.

В три часа утра он понял, что на сегодня — все. Левая рука стерлась в кровь, правая саднила, глаза болели от известняковой пыли.

— Непривычен ты к таким делам, — сказал Нико, опираясь на лом. — Вот, посмотри на мои руки — даже мозолей нет. Мы, когда строили укрепления, сутками камень долбили.

Они вылезли на воздух.

Над городом зависла полная луна. Следующий день намеревался быть кануном Года Мамонта.