– Маня, привет, чего рано звонишь? Что? Где он сейчас? Не знаешь?! Время пять утра!

Ладно, еду домой, – прокричал с паузами в трубку Антон Иванович, и обратился к Анне Семеновне, закрывая крышку телефона, – Анна Семеновна, мне надо уйти, сын у меня сидит под дверью, от матери убежал, а я тут у вас.

– Да, конечно, поезжайте, машина у вас есть? Транспорт еще не ходит.

– Я бегом добегу, машины с некоторых пор у меня нет.

– Могу вас подвезти, да мне и самой интересно, что там с вашим сыном.

Вскоре Анна Семеновна предстала перед глазами изумленного Антона Ивановича, в джинсах, белых кроссовках, бирюзовом джемпере, связанном поперек, а не вдоль, как обычно вяжут свитера, с ключами от машины и от квартиры, которые она быстро убрала в маленькую сумку, которую тут же повесила на плечо.

Антон Ивановичу женщина в новом исполнении пришлась по душе. Они сели в золотистую машину Анны Семеновны и поехали к его дому, по еще пустым улицам города.

Крупный мальчик сидел на школьном рюкзаке и спал под дверью квартиры своего отца.

Антон Иванович нежно поднял его, открыл дверь, ведя сонного сына, следом в берлогу зашла Анна Семеновна.

Однокомнатная квартира дышала запустением, легким налетом пыли. Сына Антон Иванович положил на диван и вышел к Анне Семеновне.

– Спит Паша, и просыпаться не хочет, – сказал шепотом Антон Иванович.

– Пусть спит, выспится, все расскажет, матери позвоните, пусть не беспокоится.

– Да ни за что ей звонить не буду! Еще чего, она позвонила мне и обо всем забыла.

Пьет она, знаете ли, Анна Семеновна.

– Трудный случай, так ему лучше у вас жить, чем с матерью.

– И я так думаю, вдруг получиться, теперь он большой сам пусть решает с кем жить.

– Так я пойду, вы сами справитесь.

– Останьтесь, простите, но комната одна, посидим на кухне, пока он спит.

Анна Семеновна прошла на кухню, звенящую пустотой холодильника, пылью на плите и мужской неприкаянностью.

– Антон Иванович, из чего здесь можно приготовить? У вас ничего нет!

– Я все куплю, как только магазины откроются.

– Знаете ли, – сказала Анна Семеновна, непроизвольно повторяя словечко Антона Ивановича, – не люблю готовить на чужой кухне. Сегодня воскресенье, жду вас с сыном на поздний завтрак, часам к двенадцати.

– Будем, непременно придем, если Паша не заартачится.

В девять часов утра в квартире Анны Семеновны раздался звонок в дверь, на пороге стоял Икар:

– Мама, у тебя все в порядке?

– Да, проходи.

– Где Антон Иванович? Астра спит. На кухне у нее нет никаких продуктов. Есть хочется.

– Икар, вы померились? Улыбаешься? Значит померились. Тогда поехали вместе в магазин за продуктами, по дороге расскажу, где я сегодня была.

Они зашли в универсам, взяли корзину на колесиках и стали обходить магазин по зигзагу, собирая все на своем пути и сбрасывая в корзину.

– Мама, чего так много покупаешь продуктов?

– В двенадцать ко мне придет Антон Иванович со своим сыном, да и ты приходи, в честь вашего примирения всех покормлю полным обедом.

В двенадцать часов дом Анны Семеновны был готов к приему гостей, не без помощи Икара. Первой пришла Астра, принесла торт и бутылку марочного вина. Через пять минут появились Антон Иванович и Паша. Резко увеличившаяся семья хозяйки дома, села вокруг стола в гостиной, на стулья, изготовленные фирмой Антона Ивановича.

Завтрак, переходящий в обед и ужин затянулся на весь день. Икар сидел с Пашей за компьютером. Астра мыла посуду после длительной трапезы. Анна Семеновна с Антоном Ивановичем разговаривали в гостиной, сидя в двух больших креслах, между ними стоял мраморный журнальный столик. На нем стояла ваза с фруктами. Они щипали виноград и ели его.

– Да, у нас сегодня с Пашей прямо таки праздник жизни получился, – сказал Антон, отправляя в рот кисточку с виноградом, и вытаскивая через губы, пустую ветку.

– Мне приятно вас всех покормить, редко собираю дома людей, некого особо к себе позвать, – сказала Анна Семеновна, отрывая одну крупную виноградину от большой кисти, и отправляя ее в рот красивыми пальцами, с элегантным маникюром.

– Рай у вас, просто рай, Анна Семеновна! – сказал Антон, отрывая следующую веточку винограда.

– Оставайтесь у меня с Пашей, – сказала женщина и испугалась собственных слов, но забирать их ей казалось не приличным.

– А если мы согласимся, что делать-то с нами будите? Мы много едим, мы крупные мужики с моим сыном.