Том 15. Статьи о литературе и искусстве
вернуться

Толстой Лев Николаевич
Шрифт:

Искусство должно сделать то, чтобы чувства братства и любви к ближним, доступные теперь только лучшим людям общества, стали привычными чувствами, инстинктом всех людей. Вызывая в людях, при воображаемых условиях, чувства братства и любви, религиозное искусство приучит людей в действительности, при тех же условиях, испытывать те же чувства, проложит в душах людей те рельсы, по которым естественно пойдут поступки жизни людей, воспитанных искусством. Соединяя же всех самых различных людей в одном чувстве и уничтожая разделение, всенародное искусство воспитает людей к единению, покажет им не рассуждением, но самою жизнью радость всеобщего единения вне преград, поставленных жизнью.

Назначение искусства в наше время — в том, чтобы перевести из области рассудка в область чувства истину о том, что благо людей в их единении между собою, и установить на место царствующего теперь насилия то царство божие, то есть любви, которое представляется всем нам высшею целью жизни человечества.

Может быть, в будущем наука откроет искусству еще новые, высшие идеалы, и искусство будет осуществлять их; но в наше время назначение искусства ясно и определенно. Задача христианского искусства — осуществление братского единения людей.

Прибавления

Прибавление I

L’Accueil
Si tu veux que ce soir, `a l’^atre je t’accueille,Jette d’abord la fleur, qui do ta main s’effeuille,Son cher parfum ferait ma tristesse trop sombre;Et ne regarde pas derri`ere toi vers l’ombre,Car je te veux, ayant oubli'e la for^etEt le vent, et l’'echo et ce qui parleraitVoix `a ta solitude ou pleurs `a ton silence!Et debout, avec ton ombre qui te devance,Et hautaine sur mon seuil, et p^ale, et venueComme si j’'etais mort ou que tu fusses nue!

(Henri de R'egnier, «Les jeux rustiques et divins»)

<Свидание
Коль хочешь ты побыть у очага со мною,То брось цветок, что мнешь небрежною рукою:Печалит он меня, вотще благоухая;И не гляди назад — там только ночь глухая…Ты мне нужна иной — забывшей и леса,И перекличку птиц, и ветер — голоса,Что утоляют боль и гонят прочь тревоги.Хочу, чтоб ты вошла и встала на порогеОдна, горда, бледна и тьмой окружена,Как если б я был мертв — иль ты обнажена.

(Анри де Ренье, «Игры сельские и божественные», перев. А. Эфрон)>,

V

«Oiseau bleu couleur du temps»

Sais-tu l’oubliD’un vain doux r^eve,Oiseau moqueurDe la for^et?Le jour p^alit,La nuit se l`eve,Et dans mon coeurL’ombre a pleur'e;O, chante-moiTa folle gamme,Car j’ai dormiCe jour durant;La l^ache 'emoiO`u fut mon ^ameSanglote emmiLe jour mourant.Sais-tu le chantDe sa paroleEt de sa voix,Toi qui redisDans le couchantTon air frivoleComme autrefois,Sous les midis?O, chante alorsLa m'elodieDe son amour,Mon fol espoir,Parmi les orsEt l’incendieDu vain doux jourQui meurt ce soir.

(Francis Viel'e-Griffin, «Po`emes et po'esies»)

<V

«Синяя птица цвета времени»

Лесной певец,Дрозд-пересмешник!Слыхал ли ты?Я ей не мил!Уж дню конец,Уснул орешник,Свои мечтыЯ схоронил…О пробудиЗадорной гаммойТы душу мне —Ведь ей невмочь!Сам посуди —С той встречи самой Я как во сне —На сердце ночь…А если вдругТот голос нежный,Чьи клятвы — ложь,Слыхал и ты,Пернатый друг,Что так прилежноС утра поешьДо темноты,О, для меняНапев дразнящийТы слов ееВновь повтори,На склоне дня,Среди летящихВ небытиеЛучах зари.

(Франсис Вьеле-Гриффен, «Поэмы и стихотворения», перев. А. Эфрон)>

IX
Enone, j’avais cru qu’en aimant ta beaut'eO`u l’^ame avec le corps trouvent leur unit'e,J’allais, m’affermissant et le coeur et l’esprit,Monter jusqu’`a cela, qui jamais ne p'erit,N’ayant 'et'e cr'e'e, qui n’est froidure ou feu,Qui n’est beau quelque part et laid en autre lieu;Et me flattais encore d’une belle harmonie,Que j’eusse compos'e du meilleur et du pire,Ainsi que le chanteur que ch'erit Polymnie,En accordant le grave avec l’aigu, retireUn son bien 'elev'e sur les nerfs de sa lyre.Mais mon courage, h'elas! se p^amant comme mort,M’enseigna que le trait qui m’avait fait amantNe fut pas de cet arc que courbe sans effortLa V'enus qui naquit du m^ale seulement,Mais que j’avais souffert cette V'enus derni`ereQui a le coeur couard, n'e d’une faible m`ere.Et pourtant, ce mauvais garcon, chasseur habile,Qui charge son carquois de sagesse subtile,Qui secoue en riant sa torche, pour un jour,Qui ne pose jamais que sur de tendres fleurs,C’est sur un teint charmant qu’il essuie les pleurs,Et c’est encore un Dieu, Enone, cet Amour.Mais, laisse, les oiseaux du printemps sont partis,Et je vois les rayons du soleil amortis.Enone, ma douleur, harmonieux visage,Superbe humilit'e, doux-honn^ete langage,Hier me remirant dans cet 'etang glac'e,Qui au bout du jardin se couvre de feuillage,Sur ma face je vis que les jours ont pass'e.