"Ах вот ты как? Ну погоди же!" — яростно подумал он.

Бежать трудно. Полированные плиты каменного пола скользят под ногами. И удавка на горле все явственнее. Не повязка на лбу — удавка на горле!

"Ну да, я же не послушник! Я — враг!"

Глаза заволакивает туман, поверх тумана медленно скользят чьи-то шевелящиеся губы. Все еще бесплотные, они с каждым следующим мгновением наливаются жизнью, становятся реальнее, плотнее.

"С врагами здесь не церемонятся, а я — враг".

"Вот именно. Враг. Опасный. Яростный. Неостановимый. А уж что я делаю с засранцами вроде тебя…" — думать на бегу трудно, думать с удавкой на горле — страшновато. Она ведь не просто так, для красоты, висит. Она затягивается потихоньку. Ну да ничего. Мне бы только до него добраться… он у меня узнает!

"Тебе еще ни разу не доводилось иметь дело с гномами, мразь? Могу порадовать, тебя ждет масса самых разнообразных… ощущений… мы, гномы, любим убивать таких засранцев, как ты! Убивать, жарить и есть…"

Безгласное бормотание сбилось на миг и зачастило с удвоенной силой. Удавка ослабла. Бежать сразу стало легче. "Струсил, сволочь?!" — обрадовался Шарц и припустил еще быстрей.

Худенький подросток стоял на коленях перед оплывшим от жира жрецом в черной шелковой рясе.

— Эрик! — крикнул Шарц, и мальчишка поднял глаза.

Жрец вздрогнул, дернулся и развернулся навстречу Шарцу. Как раз вовремя! Шарц ударил сразу рукой и ногой. В промежность и в горло. Жрец захрипел, согнулся, Шарц ухватил его за подбородок, рванул голову вверх и широкой, привычной к молоту рукой запечатал все еще шевелящиеся губы.

— Эрик! — выдохнул он, отшвыривая от себя жреца.

— Да, наставник… — ответил мальчишка.

— Бежим отсюда! — рявкнул Шарц.

— Но я же еще не выполнил… задания… — почти прошептал мальчишка.

— Прежнее задание отменяется! — рявкнул Шарц.

— А… какое новое? — дрогнул мальчишеский голос.

— Жить и получать от этого удовольствие! — рявкнул Шарц и рванул ученика за руку, подымая его с колен. — Этот гад ничего не успел на тебя навесить?

— Кажется, нет.

— Тогда бежим! — И Шарц потащил за собой ученика, выходя из транса.

Где-то за их спинами корчился, харкая кровью, фаласский монах-магнетизер. Где-то там, в далеком фаласском храме, сколько-то лет назад…

"Вот и все", — подумал Шарц.

Пришедший в себя, очнувшийся от транса Эрик удивленно щупал лоб.

— Ее нет! — наконец счастливым голосом поведал он окружающему мирозданью. — Ее совсем нет!

Он помолчал. Посмотрел на наставника удивленно.

— Я все помню, — сказал он.

— Я не отдавал приказания забыть, — ответил Шарц.

— Ты не стал меня ни о чем расспрашивать, — сказал Эрик.

— Вдруг ты по-прежнему не хочешь этого рассказывать, — ответил Шарц.

— Но… любой другой на твоем месте… — начал Эрик.

— Ну что ты, — усмехнулся Шарц. — Совсем не любой. Хороших людей на свете куда больше, чем плохих. Никто из них не стал бы без спросу совать свой нос в твою жизнь. Мне, конечно, интересно, как все вышло с этой окаянной книгой, но не до такой степени, чтобы заставлять тебя делиться теми воспоминаниями, которыми ты делиться не хочешь.

— О, учитель! — ехидно возгласил счастливый Эрик. — Твое невероятное, невозможное, немыслимое благородство вгоняет меня в краску и заставляет благоговеть изо всех сил!

— А по уху? — поинтересовался означенный учитель.

— Да хоть по двум! — откликнулся Эрик. — Ну разумеется, я все тебе расскажу! Почему бы и не рассказать? Теперь-то меня ничто не держит.

Эрик блаженно вздохнул, наслаждаясь новой, неведомой для себя свободой. Его и правда ничего не держало. Совсем-совсем ничего. И если он откроет наставнику парочку страшных тайн… Их обладатели могут грызть свои локти хоть до посинения, ему они не страшны. Ничего они ему не сделают.

И Шарц наконец услышал историю странной книги, которая заставила его оторваться от дел, кои он почитал действительно важными, и вспомнить свои прежние навыки, кои он к тому моменту полагал абсолютно ненужными. Кроме того, благодаря содержащейся в книге информации было совершено несколько открытий в области алхимии и фармакологии, а секретные службы почти всех стран обзавелись мощным тайным оружием и противоядиями от оного.

"В конечном итоге равновесие мира не сместилось, оно просто поменяло свои свойства", — сказал по этому поводу граф Эмиль де Буа-Конте, известный марлецийский политик, дипломат и вообще большой интеллектуал.

Конечно, Шарцу было интересно, как и из-за чего все произошло. Из-за чего он сам оказался вовлеченным в "игры разведок" и стал куда более заметной фигурой, чем ему хотелось бы.

— Меня с самого начала готовили для этого дела, — рассказывал Эрик. — Я вызубрил кучу языков, тот же фаласский знал просто в совершенстве, эльфийский до восьмого слоя значений, со всеми диалектными формами и обратными рифмовками, и прочее в том же духе. То, что моя мать родом из Фалассы, также играло роль, поскольку я внешне удался в нее и был не слишком отличен от коренных фалассцев. На это и был расчет.