– Понял вас, сэр.

Впервые за последние месяцы Бакки Трамбл почувствовал облегчение.

Ранди никогда раньше не был в Овальном кабинете. Двигаясь по Капитолийскому холму в машине, которую послали за ним из Белого дома, он невольно предался мечтам о дне, когда он, – кто знает? – может быть, поедет в Белый дом в еще большей машине. Сопровождаемой агентами президентской службы безопасности. Бегут рядом, потеют.

Машина въехала в юго-западные ворота и замедлила ход при приближении охранников в форме.

Накануне Ранди удостоился личного звонка от Бакки Трамбла, главного политического советника президента, второго человека в стране. Трамбл поздравил его с удачным продвижением законопроекта о «восхождении», после чего сказал:

– С вами хотел бы встретиться президент. Есть о чем поговорить.

В первый момент Ранди изобразил равнодушие:

– О чем именно?

– Президент в восторге от того, как вы все это обстряпываете, – сказал Бакки. – У нас, как вам известно, иная позиция. Но ваша, так сказать, техника ведения мяча произвела на него сильное впечатление. Очень сильное.

Ранди мигом растекся сахарным сиропом:

– Передайте президенту, что, хоть мы и расходимся по каким-то вопросам, я питаю к нему глубочайшее личное уважение.

– Вы сможете сами ему это сказать, – радостно отозвался Бакки, наживляя крючок. – Сенатор, вы позволите открыть вам один секрет?

– Конечно. Я слушаю.

– Я должен просить о полной конфиденциальности.

– Обещаю, – сказал Ранди, весь любопытство.

Бакки понизил голос до чуть слышного, что гарантирует напряженное внимание собеседника:

– Президент рассматривает разные варианты в связи с вопросом о том, пойдет ли он на следующие выборы в паре с нынешним вице-президентом. Может случиться так… – Слова Бакки колыхались в воздухе, как рождественское украшение из омелы. – …что он возьмет себе в напарники кого-то другого.

Ранди беспокоило, что Бакки может услышать туки-туки-туки-тук его сердца.

– Да-да…

– Официально вы приглашены по другому поводу. Но – строго между нами – у визита будет и неофициальная сторона, более важная. – Бакки тихо ухмыльнулся. – Простите за уклончивость, черт бы ее драл.

Ранди уже сидел за столом очень-очень прямо.

– Я вас понимаю, – сказал он торжественно.

– Завтра в три сможете?

– Буду как штык!

Ранди тут же выбранил себя за этот энтузиазм в голосе. Прирожденный член правящего бело-англосаксонско-протестантского класса, он собаку съел на доброй старой нотке ленцы; но тут ему выучка, увы, изменила.

Он решил было созвать помощников и рассказать о приглашении, но испугался утечки и передумал. Ему очень хотелось сообщить Касс, но она могла передать Терри, а Терри он не доверял: чего доброго, пойдет болтать по всему городу. Этим пиарщикам только и надо, что произвести впечатление.

Ночью Ранди глаз не сомкнул.

И вот он на пороге Овального кабинета – этого пупа всемирной истории, этой наковальни амбиций и в то же время, о чем он не догадывался, большой ловушки продолговатой формы.

Президент осиял его тысячеваттной улыбкой и устремился ему навстречу. Хромота Ранди по мере приближения в верховному главнокомандующему все усиливалась.

Как мило со стороны Ранди, что он пришел не откладывая… с давних пор восхищает его политический стиль… молодцом там в Боснии… мастерски привлек всеобщее внимание к реформе соцобеспечения… Кофе? Садитесь же, прошу вас. Как это мы не додумались пригласить вас раньше? Бакки, почему мы так долго с этим тянули? Меньше надо спать на работе! Бакки улыбнулся. Моя вина, босс. Рубите мне голову.

– Можно называть вас Ранди?

– Да, сэр.

– Ранди, у меня может найтись для вас работа.

Что-то быстро, подумал Ранди.

– Но эта ваша затея с «восхождением»…

– Да-да? – осторожно, вопросительным тоном произнес Ранди.

– Вы знаете – и я знаю – и все знают, что из этого ничего не получится.

– Не могу сказать, – улыбнулся Ранди, – что вполне в этом уверен, мистер президент. Мы день ото дня получаем все большую поддержку…

– Зато я в этом уверен.

Психологическое воздействие президента на людей было мощным. В Белом доме его взгляд называли смертоубийственным – довольно точная характеристика.

– Тридцать пять сенаторов…

– Не значит ни хрена. Потому и поддерживают, что понимают: это не пройдет. Да если бы и прошло, вы весь финансовый смысл оттуда выхолостили, когда стали ублажать бумеров направо и налево. – Он хихикнул. – Субсидия на «сегвэй»? Неплохой наварчик.

Ранди поерзал в кресле и хотел было возразить, но президент положил руку ему на плечо: