Мельников Валентин

ОХОТНИКИ

Долго откладывавшаяся поездка на охоту в одно из урочищ под Белогоркой наконец сладилась. Подобралась компания из четырех человек, договорились с егерем, а доставить до места взялся на своем легковом УАЗе директор пригородной заготконторы Иван Алексеевич Боровиков.

Выехали затемно. Вел машину сам Иван Алекссевич, рядом сидел его сотрудник Андрей, на задних боковых сиденьях - молодые охотники Виктор и Николай. У их ног расположились собаки - смирная, хрупкая на вид сука лягавой породы по кличке Норма и Гай - здоровенный мосластый гончий, питомец Ивана Алексеевича, едва вышедший из подросткового по собачьим меркам возраста.

– И зачем ты взял своего гончака, с него ведь никакого проку не будет, сказал владелец суки Николай.

– Зря сомневаешься, он у меня молодец - и под ружьем уже ходил, и дичь брал, - возразил Иван Алекссевич.

Николай недоверчиво усмехнулся, но спорить не стал.

Виктор не разбирался в собаках, но Гай ему понравился. Он отрезал кружок колбасы и протянул псу. Мощные челюсти клацнули как капкан, чуть не отхватив пальцы вместе с колбасой.

– Осторожнее! Эти кошкодавы не разбираются, где колбаса, а где пальцы, не преминул съязвить Николай.

Второй кусок колбасы, подброшенный в воздух, кобель с ловкостью фокусника одним незаметным движением головы мгновенно упрятал в пасть.

Разморенные теплом кабины, пассажиры начали подремывать, добирая раннюю побудку. Но насладиться сном не удалось. Обнюхав Норму, Гай вдруг повел себя самым дурашливым, неподобающим образом - подмял не сопротивляющуюся суку. Николай решительно пресек его молодецкие намерения пинками и командой "лежать!" Однако кобель не успокоился и через минуту снова полез на соседку. На этот раз он получил такую взбучку, что с визгом спрятался под сиденье у ног Виктора.

– Черствый ты человек, однако. Такого удовольствия лишил парня. Тем более твоя Норма рада-радешенька, - поддел тот приятеля.

– А мне плевать на его удовольствие. Потомство чистокровных лягавых дороже стоит.

За собачьей возней и разговорами не заметили, как подъехали к казенному дому егеря Василия, одиноко стоявшему за околицей Белогорки. На стук вышел бородатый мужик с ухватками матерого медведя. После его рукопожатия горожане, болезненно морщась, долго терли слипшиеся пальцы.

– У вас разрешение только на одного кабана. А кекликов, ладно уж, сколько добудете, - по-свойски сказал егерь, оформляя лицензию и хитро поглядывая на охотников оценивающим взглядом.
– А теперь поехали в избушку к ребятам.

Избушка - наспех сколоченный дощатый домик - стояла у подножия горы. В ней жили трое парней, занимавшихся летом и осенью сбором лекарственных трав и диких плодов, а зимой - отстрелом волков. Была у них еще и другая миссия охрана егерских угодий от браконьеров. Все трое - коренастые с кирпичным зимним загаром на лицах, мастера на все руки. Одного звали Володя, другого Санжар, третьего - Михаил.

Приехавшие обратили внимание на освежеванную тушу волка, висевшую на вбитом в стену крюке.

– Вчера с Санжаром подстрелили, - сказал Володя.
– Трое суток бегали за ним по горам. Ох, и помотал же он нас, хитрющая бестия!

В избушке царил обычный мужской беспорядок. Володя убрал со стола остатки еды и предложил почаевничать перед охотой. За чаем он объяснил, как проехать в намеченное урочище, и сообщил, что видел там вчера кабанье стадо в девять голов.

Стали собираться в путь. Виктор почувствовал, что портянки в его резиновых сапогах скомкались, и сел переобуваться. Увидев его не очень умелые старания, Санжар протянул что-то вроде носков из овчины мехом внутрь.

– Надень-ка вот эти киргизские охотничьи байпаки, а портянками оберни икры. Вот так. Теперь ногам будет тепло и снег внутрь не набьется.

Он оказался прав. Ногам действительно стало тепло и удобно, сапоги сидели как влитые и не терли ноги.

По пути в урочище Иван Алексеевич засомневался в правдивости слов Володи насчет кабанов.

– Вряд ли они там есть, Скорее всего спустились в низовья, где корма побольше. Поэтому лучше идти на кекликов, а с кабанами повременим. Да и таскать на себе два ствола неудобно, - сказал он, имея в виду свое оружие гладкоствольное ружье и нарезной карабин с оптическим прицелом.

Тряское бездорожье с непрерывным подъемом вверх наконец кончилось прибыли в урочище, небольшую вытянутую с востока на запад котловину, по дну которой протекала речушка. Зарядили ружья дробью и разделились надвое: Иван Алекссевич с Николаем пошли по северному склону горы в обход котловины, Виктор - по южному, Андрей остался в машине стеречь и отсыпаться.

Не успели отойти шагов на двести, как вдруг из кустов сиганули кабаны видимо, то самое стадо, о котором говорил Володя. Гуськом, спорой рысью они помчались к северному склону горы. Растерявшиеся охотники посдергивали с плеч ружья, но стрелять не стали - бесполезно, кабану дробь, что горох, а и перезаряжать пулями было поздно. Топчась на месте, Иван Алексеевич по-бабьи всплескивал руками, охал и ахал, кляня себя за оставленный в машине карабин. Никто даже не думал преследовать кабанов, один Гай, радостно взлаивая, храбро увязался за стадом. Его нахальство скоро надоело вожаку. Пропустив стадо вперед, он круто развернулся и так поддал, что бедный пес кубарем отлетел на несколько метров.