Peгина. Я что-то не понимаю... (Пристально смотрит на него.)

Штадер расплывается в широкой улыбке.

Что вы имеете в виду?

Штадер. Не помните?

Регина. Н-нет. Ах да... Вы служили у нас лакеем?

Штадер. Гм... н-да, ну конечно, я служил лакеем... Штадер, Фердинанд Штадер... Фердинанд - помните? Правда, на досуге я уже тогда был кое-чем получше - певцом и поэтом.

Регина. Помню. Вечером вы пели в маленьких кафе, вопреки всем запретам. Мне это нравилось.

Штадер. Сколько раз вы посылали мне воздушные поцелуи и говорили: ах ты...

Регина. Ой, давайте без пошлостей!

Штадер. Без пошлостей? Зубами и всеми десятью пальцами вы теребили мои волосы и приговаривали: ах ты, виртуоз... ах... Господи, про виртуоза помню, а дальше вдруг забыл! Ну, как это... ин... ин...

Регина. Ах, инженю... простая душа... Боже мой! (Закрывает лицо руками.) Впору сквозь землю провалиться!

Штадер. Успокойтесь. Вы, конечно, обошлись со мной очень несправедливо, когда вот так просто взяли и... ну, в общем, я хотел сказать "вышвырнули". Я ведь никак не думал, что дама из общества способна поступить таким образом. Но я на вас не в обиде. Потому что в итоге вы направили меня на путь истины. А как раз истине я и обязан своей успешной карьерой! Вы не ошиблись, называя меня виртуозом, я всегда помнил эти ваши слова, они были мне опорой, и ваши теперешние попытки забрать их назад будут бесполезны. Я никогда не был просто лакеем, да вскоре тогда и бросил это занятие. Кем я только не работал! И препаратором, и тапером, и учителем, и фотографом, и даже собачником; я всегда был на все руки, хоть и не предполагал, что найду себя в таком деле. Должен сказать, тут мало одной строгости анализа, необходима еще и толика артистизма. Ведь нынче я владелец крупнейшего современного института расследований.

Регина. Расследований?

Штадер. Я имею в виду институт сыска.

Регина. Вы хотите денег?! Сколько же? У меня ничего нет.

Штадер (с достоинством). Умоляю вас, считайте мое отношение к вам сугубо рыцарским! Я всего лишь хотел просить вас о небольшом одолжении. (С мягкой снисходительностью исправляя ее ошибку.) Нет-нет, речь не об этом; а вы все ж таки не изменились. Мой институт расследований - на сегодняшний день крупнейший и современнейший: "Ньютон, Галилей и Штадер". Раньше его бы наверняка назвали "Бюро Аргус", но, памятуя обо всем, чем я обязан современной науке, я включил имена ее основоположников в название фирмы.

Регина (растерянно). Э-э... но тогда, значит, вы тот самый сыщик, о котором говорил мой кузен Томас?

Штадер. Ваш кто? Кто такой Томас?!

Регина. Мой кузен, доктор Томас... ну, вы же сейчас в его доме! Он говорил, что хочет пригласить сыщика.

Штадер (очень обеспокоенно). По делу его превосходительства, вашего супруга, и некоего доктора Ансельма Морнаса?

Регина. Вероятно, да!

Штадер (в чрезвычайном волнении). У него есть детектив! И не я! Это конец!

Регина. Но я вовсе не уверена, что он уже нанял детектива.

Штадер. Стало быть, пока неясно?! Вы должны немедля устроить мне встречу с ним. Я - детектив его превосходительства, но я готов продать все мои секреты, даже подарить, лишь бы он меня выслушал! Пожалуйста, предложите ему мои услуги, не откажите в любезности!

Регина. Но это невозможно.

Штадер. Невозможно? Вы думаете, из-за... Что было, то прошло. У мужчин есть интересы поважнее. Послушайте, мой институт работает по новейшим научным методикам. Мы обращаемся к графологике, патографике, наследственности, теории вероятности, статистике, психоанализу, экспериментальной психологии и прочая. Отыскиваем научные элементы преступления; ведь все происходящее в мире подчинено законам. Вечным законам! Они - основа доброго имени моего института. На меня работает великое множество молодых ученых и студентов. Я не спрашиваю о нелепых подробностях того или иного дела, дайте мне официальные сведения о человеке - и я скажу, что он должен был сделать в данных конкретных обстоятельствах! Понимаете? Современная наука и детективика все больше сужают сферу случайного, хаотичного, якобы индивидуального. Случайностей не бывает! Фактов тоже! Есть только научные взаимосвязи... Вот что получилось из вашего "маленького неаполитанца", из вашего "уличного певца"!.. Его превосходительство, ваш супруг, привлеченный высокой репутацией, какую наш институт имеет среди специалистов, оказал нам честь, предложив выполнить некое поручение. И я почел своим долгом тщательнейшим образом выполнить поручение лица, занимающего столь высокое положение в научном мире: вот письменный отчет. (Гордо показывает толстую папку, которую не выпускает из рук.)

Регина. Отчет? Неужели вы хотите сказать, что... О ком?!

Штадер. Конечно, наряду с упомянутыми современными методиками мы используем и слежку, и подкуп, и женщин, и алкоголь, и прислугу, и выкрадывание улик - словом, все классические методы сыскной науки. Хотите взглянуть? (Открывает папку.) Вот почтовая открытка, посланная доктором Ансельмом Морнасом портному, речь в ней идет о заказе зимнего костюма. Обратите внимание, открытка написана в августе, что подтверждается датой на почтовом штемпеле, а также тем обстоятельством, что здесь перед нами так называемая прямая целевая ориентация, в чистейшем виде, и вводить портного в заблуждение нет никакого резона.

Регина (вконец смутившись). Не понимаю, но какие же отсюда следуют выводы?

Штадер. О-о!.. Заказ зимнего костюма в августе может означать многое предусмотрительность; бережливость, потому что летом зимние ткани дешевле; отсутствие шика, потому что ткани следующего зимнего сезона в продажу еще не поступили; в-четвертых, тайное намерение. Педантично предусмотрительным его не назовешь, бережливым - тоже, в отсутствии шика вроде бы упрекнуть нельзя, значит, что остается? Тайна. Человек перед вами весь как на ладони!.. Анализ содержания согласуется с анализом почерка. Вы только посмотрите на этот устремленный вверх крючок: явный авантюризм. Приземистое "и" - тайные страсти. О, какое удовольствие вот так играючи "раскладывать" перед собою всю сокрытую человеческую сущность. Взгляните сюда! Удвоенная черта - мысль о самоубийстве! А в середине буквы чуть что не наползают одна на другую вагабундизм; это почерк человека, который иногда исчезает, пустив слух, что решил умереть. Я даже не останавливаюсь на том, что иные слова у него прочитываются совсем не так, как надо, я и без того знаю, он страстно хочет жить. Волосяные линии поднимаются вертикально! В целом у него ощущение, что он жить не может без особы, с которой встретится зимой в этом костюме.

Pегина. А знает ли он эту особу?

Штадер. Это вы!

Регина. Откуда вам это известно?

Штадер. Как доверенное лицо его превосходительства я ведь не могу не знать, когда доктор Ансельм впервые появился в доме. (Смотрит на свои часы.) Простите, времени у меня в обрез; вот, благоволите взглянуть на этот документ, и все.

Регина. Мой почерк!

Штадер. Совершенно верно. Это ваша расходная книга. Я в свое время прихватил на память.

Регина. И что же по ней можно увидеть!