Д В А К О Л Е С А В В О З Д У Х Е

Про дальневосточных шофёров я слыхал давно:

– Не ездят, а летают. Дорога тяжёлая - змеёй, а он - ж-жик, ж-жик, с поворота на поворот, с поворота на поворот. Не машину ведёт, а в цирке выступает. Орлы!

...И вот я на Дальнем Востоке.

В машине.

В кузове - груз. Здоровенный бетонный куб.

В кабине - шофёр. И я.

Шофёр - лицо жёлтое, вроде бы пожилое.

Орёл!
– сразу видно.

А я не орёл. Мне бы только доехать до порта. Попасть на свой пароход.

Би-би-и!
– и мы поехали.

Дорога и верно тяжёлая. Лесом. С кочки на кочку. Потом болотом. По брюхо в воде. Потом горами.

Вот тут-то и началось.

Шофёр - на что опытный, а побледнел.

Машину как мотанёт вправо, он - обеими руками за руль. Машину влево. Два колеса - в воздухе. Мотор как заревёт!

Молчит шофёр.

"Вот молодец!" - думаю.

А у самого ноги трясутся. И спина мокрая.

Ехали горами - попали в ущелье. Узкое, дорога - из стороны в сторону.

Машина, как мячик, - от скалы к скале. Мотает её страшно. Шофёр вертит руль - вот-вот пойдёт дым.

Хотел я ему сказать: "Спасибо, молодец!" - вдруг трах головой в дверцу. В кузове бетонный куб - уух!

Застряли в яме.

Зацепил шофёр стальной трос за скалу, включил мотор, трос - на барабан, вытащил машину.

Всю краску с кузова ободрал, а вытащил.

"Молодец, спасибо!" - снова хотел я сказать шофёру, а дорога за окном как полетит назад! Жуть!

С горы без тормозов съехали.

В речку влетели - столб воды!
– остановились. Заглох мотор. Завели его. Поехали вдоль реки.

К полудню добрались до порта.

Вывалил шофёр куб.

Высадил меня.

В третий раз хотел я его благодарить, а он сам из кабины вылез, подошёл и говорит тихим голосом:

– Спасибо... Спасибо, что не ругали. Чуть я вас из машины не вывернул. Ведь это, - говорит, - у меня первый рейс. Школу я, - говорит, на днях кончил.

И улыбнулся.

И тут я увидел, что он совсем молодой. Мальчишка. А лицо - в масле.

– Ну, чего там, - говорю, - бывает. Конечно, не сразу научишься. Поездишь, и всё будет в порядке. Я думаю так!

Пожал ему руку и пошёл искать свой пароход.

З Л О Й У З Е Л

Нехитрое дело - связать узел.

Но есть люди, для которых уметь хорошо завязать узлом канат или верёвку - важнее всего на свете. Это матросы.

Служил в городе Баку на барже матрос. Звали его Гуссейн.

В барже возили нефть. Нальют её, бывало, по самую горловину. Подойдёт буксир.

– Эй, лови!
– шлёп на баржу здоровенный канат с петлей на конце.

Гуссейн подхватит его и тащит к железной тумбе - кнехту. Набросит на кнехт, затянет узлом.

– Пошёл!

Буксир запыхтит, забурлит винтом и потянет баржу вон из порта.

Узлов Гуссейн знал множество.

Были у него узлы послушные: свернул, дёрнул - и готово.

Были упрямые: семь потов сойдёт, пока завяжешь.

Были хитрые: год сиди - не развяжешь.

И был один - самый лучший, который Гуссейн почему-то вязал очень редко.

Раз поздно вечером шёл Гуссейн по городской улице и видит: в окнах, обращённых к порту, мерцают красные огненные зубчики. Больше, больше, и вот уже на всех стёклах заплясали молчаливые красные человечки.

– Пожар!
– закричали люди.
– В порту пожар!

Гуссейн бросился туда.

На причале было светло как днём. Горела баржа с нефтью. Только не Гуссейнова, а другая, что стояла рядом.

Огонь бил из неё, как из громадного примуса.

Пожарники поливали её водой из шлангов, но потушить огонь не могли.

– Убрать её!
– кричали люди про баржу.
– Убрать. Сейчас взорвётся!

Подошёл большой горбатый буксир. С него на баржу бросили канат. Теперь главное - его привязать.

Двое смельчаков влезли на баржу. Задыхаясь от дыма, они набросили тугой пружинистый канат на тумбу и спрыгнули на берег.

Буксир потянул. Петля на конце лопнула, и канат змеёй сбежал с тумбы.

Тогда крепить его полезли трое.

Молча следили за ними люди.

Вот канат снова на тумбе. Вот он завёрнут узлом. Буксир дёрнул. Канат соскочил и плюхнулся в воду.