– Да.

– Очень удобно. Как сядете, так до самого Иркутска и долетите. Одна посадка в Свердловске. Залезете в самолёт и можете спать. Я всегда сплю.

– До Иркутска, кажется, шесть тысяч километров?

– Наверно.

Толстая пассажирка вздохнула и уселась поудобнее.

– Мама, тысяча - это много?
– шёпотом спросил Вовка.

– Много.

– А миллион больше?

– Больше.

Пассажирка, хотя её никто не спрашивал, пояснила:

– Миллион - это тысяча тысяч. Очень много. Больше миллиона, считай, ничего нет.

Вовка прижался носом к окну и затих. Толстая пассажирка ему не нравилась.

Немного погодя он громко объявил на весь автобус:

– А я знаю, что больше миллиона.

– Что?
– удивилась пассажирка.

– Несчитанное количество!

АЭРОПОРТ

В аэропорту было людно.

Мама перетащила чемоданы из автобуса в зал ожидания, заняла очередь сдавать багаж.

Вовке понравился зал. Он был высокий. На потолке, над головами людей, мчались сложенные из разноцветных камешков самолёты. Щёлкало и скороговоркой объявляло рейсы радио. Ползла вперёд очередь.

Вместе с очередью ползли два маминых чемодана. Вовка упирался ладонями в их матерчатые бока, и чемоданы, подскакивая на кафельных плитах, двигались вперёд.

В стороне, у барьера, за которым стояли весы с огромным круглым циферблатом, сидела на чемодане девочка в капоре.

Вовке надоело двигать чемоданы, и он подошёл к ней.

– Давай играть, - сказал он.

Девочка надулась:

– Не хочу.

Вовка вернулся к маме.

Впереди мамы хлопотала около узлов старушка.

– Моя, моя сейчас очередь, - сказала старушка и обратилась к девочке: - Катя, помоги поднять узелок.

– Ты мне обещала слойку, - сказала девочка и не торопясь начала слезать с чемодана.

Мама помогла старушке.

– Рубль сорок копеек, - сказала приёмщица.
– Вот квитанция.

Старушка забренчала мелочью.

– Катя, - снова сказала она, - посмотри, это рубль?

Девочка полезла пальцами в старушкину ладонь, и тотчас же по кафельному полу со звоном разбежались монеты.

– Какая ты, право, неловкая!
– с досадой сказала старушка.

– Слойки в том буфете, - сказала девочка.

Мама и Вовка собрали монеты. Старушка сказала спасибо, заплатила за багаж и, бормоча: "Безрукая ты, право", увела девочку.

– Ваша очередь, - сказала приёмщица.

– Мама, а я с девчонкой ни за что не хотел бы ехать, - шепнул Вовка.

– Да, да, да, - ответила мама, - три места до Иркутска, рейс номер сто семь... Вова, мне некогда, помоги поставить чемоданы.

"Рейс сто седьмой на посадку!" - объявило радио.

Пассажиры цепочкой двинулись через двери аэровокзала на лётное поле.

Вовка сделал шаг и остановился. На том месте, где недавно стояли старушка с девочкой, тускло блестел полтинник.

Вовка поднял его и оглянулся. Старушки нигде не было видно.

Сунув монету в карман, Вовка бросился догонять маму.

Г л а в а в т о р а я

В С А М О Л Ё Т Е

ЛЕТИМ

Аэровокзал, такой большой и высокий, начал уменьшаться, стал величиной со спичечный коробок и повернулся к самолёту крышей.

– Летим, - сказала толстая пассажирка и сразу уснула.

"Интересно, а она спит", - подумал Вовка и прилип носом к окну.

Над самолётом раскинулось фиолетовое небо. Внизу коричневыми квадратами лежала земля. На горизонте блестела серебряная полоса.

– Море, - объяснила мама.
– Мы улетаем от него. А вон, видишь, много крыш, а над ними дым? Это Ленинград. Около него мы жили.

Самолёт набрал высоту.

Коричневые пятна внизу сменились зелёными. Это были леса. В них голубыми змейками вертелись реки. По чёрной, прямой, как карандашная линия, дороге серой гусеницей полз товарный поезд. Над паровозом висел ватный дымок.

"Высоко, а не страшно", - подумал Вовка. Он выпустил из пальцев ручку кресла.

– Мам, а самолёт не упадёт?

– Не упадёт, - недовольно ответила мама.

– А если упадёт, то вниз?

– Вниз.

– И моторы вниз?

– И моторы.

– И люди вниз?

– Ой, какие ужасы спрашивает этот ребёнок!
– злым голосом проговорила, просыпаясь, толстая женщина.
– Я теперь не засну до самого Иркутска!

– И люди, и моторы - вниз. Один ты вверх полетишь!..
– спокойно ответила мама.