Он держал в руке пистолет. Вова быстро вышел на палубу. Здесь было пусто. Вова сел на пол, спиной к борту.

Кто-то высунулся из-за угла и посмотрел аккуратно. Потом спрятался. Вова прицелился, но стрелять было поздно. Вова держал пистолет наготове... Никто не высовывался.

Прошло много времени. Он очень долго сидел так. Звезды сверху исчезли. Подул сильный ветер. Волны бились о борт с силою. Начинался шторм.

Вова, вдруг, увидел огни на воде. Что-то черное и большое плыло к катеру. Оно увеличивалось. Вова задрожал. Отполз назад. Продолжал смотреть. Но вдруг понял - это катер. Только какой-то странный катер.

Прошло несколько минут, и катер подошел близко. Темные большие фигуры прыгнули оттуда на палубу. Они ходили быстро туда-сюда. Вова выбрал фигуру и прицелился. Уже выстрелил почти... и тут понял - ПОГРАНИЧНИКИ... Пограничники!!!

Вова сильно швырнул пистолет за борт. Услышал, как вода там тихо плеснула.

Один пограничник увидел Вову.

– Ага, вот- сидит.
– Сказал он громко.

Подошел к Вове.

– Где остальные?
– Спросил он.

– Остальные?..

– Остальные где?! Глухой?!

Остальные...

Вова мелко и тяжело затрясся."

Рукопись на этом заканчивалась. Игорь отодвинул ее и вытер рукой лоб. Весь этот давний и, как казалось, похороненный годами ужас стоял теперь перед ним: все эти образы - образы тех, кто давно умер и кого приятнее было бы забыть навсегда. Весь тот кошмар ожил и вернулся из страшного поза-позавчера в тихое, благополучное сегодня. Игорь помнил все. Все помнил. Хотя и пытался много раз это забыть...

Расследование продолжалось несколько месяцев. Версию, что на палубе мог быть кто-то еще - кто-то, кто оставался там невидимкой для всех остальных эту версию следователи отбросили быстро. Они осмотрели палубу. Ничего похожего на лаз или на потайной ход не нашли.

Катер пограничники не смогли сразу же отбуксировать, и он простоял на воде еще несколько часов, прежде чем его доставили в порт. Был сильный шторм и комету затопило. Когда появился буксир, катер уже начал тонуть.

Все там было вымыто водой, и ни о каких следах, ни о каких отпечатках не могло быть и речи. Но, так или иначе, а следователи задались вопросом: если на катере действительно был кто-то еще, кроме всей этой хулиганской компании, то куда же он в конце концов делся?..

Расследование обстоятельств исчезновения (или же смерти) четверых подростков зашло в тупик. Их трупы так и не удалось обнаружить. Уголовное дело по факту убийства не было возбуждено. Все четверо по сей день числятся пропавшими без вести. Аквалангисты обследовали дно и том районе, где стоял катер, и тоже не нашли ни одного тела. Что не было удивительным: там очень сильные подводные течения. Да и шла ли здесь, вообще, речь об умышленном убийстве? Следователи разводили руками.

В конце концов дело было закрыто. Все представлялось следующим образом. Группа подростков угнала прогулочный катер и вышла на нем в открытое море. Кто-то из них, видимо, специально - в качестве мести кому-то вывел из строя управление и рацию. В результате, двое из этих подростков пропали (очевидно, погибли, пытаясь вплавь добраться до берега). Еще двое - от ужаса и безысходности покончили с собой. Оставалось неясным, кто именно сломал управление с рацией. Но этот вопрос следователи обозначили, как второстепенный.

...Игорь посмотрел на часы. Он тяжело моргнул и вытер лицо. Стрелки показывали, что незнакомец уже должен быть здесь. Игорь знал, хорошо знал, кого он сейчас увидит. И хоть автор, как и сам Игорь, выведен здесь не под своим именем, но написать эту страшную повесть мог только один человек... Только один.

В дверь постучали, и Игорь почувствовал, как онемело у него все внутри.

– Да-да, - сказал он каким-то не своим, чужим голосом.
– Войдите.

Дверь раскрылась, и Игорь увидел того, кого узнал сразу же. Вадим. Это он. Прошло столько лет, но не узнать было невозможно.

– Здравствуй, - сказал тот, входя.

– Что тебе нужно?
– Игорь нахмурился и смотрел на него грозно.

– Я хочу дописать повесть.
– Сказал Вадим.

Говорил он очень негромко, но глаза его при этом возбужденно блестели. Игорь понял, что перед ним стоит больной человек.

– Дописывай. Кто тебе не дает?
– Сказано это было раздраженно, с вызовом.
– И забери свои листы. Ты, что, всерьез хотел напечататься? С таким языком публиковаться только на стене сортира...

– Чтобы дописать повесть, - спокойно и медленно произнес Вадим, - надо, чтобы еще один персонаж умер. Главный негодяй. Убийца. Надо, чтоб он умер на самом деле. Тогда и получится хэппи-энд. Как в американских фильмах...

Игорь смотрел, не понимая. Вадим вытащил из кармана руку, и там у него оказался пистолет. Привинченный к концу ствола глушитель объяснял все и не оставлял Игорю никаких шансов.

– Ты, что, охренел?
– Тот аж приподнялся на месте.

– Успокойся. Сядь. Ничего страшного. Когда в фильме главный мерзавец умирает в конце - ты, ведь, не нервничаешь? И правильно, что не нервничаешь. Так нужно для торжества справедливости. Главный отрицательный персонаж умер - и зрители довольны, идут домой пить пиво. А в этой истории ты главный отрицательный персонаж. Вот в этой истории.
– Вадим указал на рукописные листы своей повести.
– Ты, конечно, себя отрицательным персонажем не считаешь, но это - не страшно. Отрицательный герой в фильме тоже не считает себя отрицательным. Все просто.