– Забавляешься?
– сказал Словиэль с угрюмой иронией, которая была под стать жестокому юмору, проскальзывающему в голосе Галиана.
– Ты лучше придумай объяснение тому, как погиб Вотан.

– Я?
– ухмыльнулся Галиан.
– Вотана убили Императорские Старкиены про Императорскому приказу. Ты же сам все видел.

– А кто убил Старкиенов?
– не унимался Словиэль.

– Ты, конечно. Ты совершенно вышел из себя, когда увидел, что Вотана приказали убить безо всякой на то причины...

– Без причины?
– отозвался Словиэль.
– А как насчет искаженного света? Джим никогда не просил губернатора Альфы Центавра посылать этот камень. Это - твоих рук дело.

Галиан поднял палец. Мелнес торопливо отбежал в сторону и поднял кусок закатившегося гранита, положив его к себе в карман. Потом он опять встал за Галианом.

– О каком "искаженном свете" ты говоришь?
– спросил Галиан.

– Понятно, - сказал Словиэль. Он глубоко вздохнул.
– Но ведь я, конечно, не убивал этих Старкиенов.

– На твоем месте я не стал бы говорить об этом другим Высокородным. Теперь, когда умер Вотан, к Императору нужно приставить человека, который следил бы и ухаживал за ним, и этим человеком буду я. И если ты будешь рассказывать всякие сказки, Император вполне может решить выслать тебя в изгнание и изолировать - для твоего же собственного блага.

– Да? Но даже если я и промолчу, - протянул Словиэль, - сразу видно, что эти три Старкиена убиты тяжелым ручным интерспейсером. Другие Старкиены, вернувшись обратно, будут очень удивлены, как это я умудрился убить этих трех воинов с помощью трубки, когда на них были надеты энергетические ленты полной мощности. Я могу доказать, что не появлялся на складе интерспейсеров больше года.

– Без всякого сомнения, - сказал Галиан.
– Но ты сказал: "другие Старкиены, вернувшись обратно...". Но они не вернутся.

Словиэль внезапно взглянул на Джима. Тот кивнул головой.

– Значит, наш Дикий Волк принес сюда известия об этих маленьких ловушках на колониальных мирах, вот как?
– сказал Галиан. И Джим и Словиэль вновь посмотрели на него.
– Тогда ты все знаешь, Словиэль. У меня есть идея создать новых Старкиенов - подчиненных скорее мне, нежели Императору. Во всяком случае - выбирай сам: или молчание, или до свидания.

Словиэль рассмеялся, и потянувшись, вынул из-за пояса Адока трубку.

Галиан тоже засмеялся, но в его голосе слышалось презрение.

– Ты действительно сошел с ума, Словиэль? Мы с тобой фехтовали еще мальчиками. У тебя хорошая реакция, но ты знаешь, что нет такого человека, у которого реакция была бы быстрее моей. Кроме...

Тут он кивнул головой на все еще застывшую фигуру Императора.

– Но мы с тех пор не практиковались.
– сказал Словиэль.
– Кроме того, я, признаться, устал от всех этих пустых слов и забав Тронного Мира. Я думаю, что мне просто очень хочется тебя убить.

Он шагнул вперед. Галиан поспешно отступил назад, на полированный пол и вынул трубку из петель своего пояса.

– Может быть, поспорим? Давай спорить на такое количество Пунктов Жизни, чтобы одного из нас можно было изгнать с Тронного Мира. Как насчет пятидесяти Пунктов? А, Словиэль? Кто бы ни проиграл столько, ему этого вполне хватит, чтобы отправиться в изгнание.

– Не говори мне об этих игрушках, - сказал Словиэль, медленно наступая вперед, шаг за шагом, в то время, как Галиан также медленно отступал.
– Мне кажется, я потерял всяческий интерес к спорам. Мне хочется чего-нибудь несколько более возбуждающего.

Сейчас они стояли почти в центре залы. Расстояние между ними осталось неизменным - все те же двенадцать футов - но из-за их высокого роста, широких плеч и вытянутых вперед трубок казалось, что они находятся друг от друга не более, чем на расстоянии вытянутой руки.

Внезапно трубка в руках Словиэля полыхнула белой молнией. И в тот же момент он отклонился назад и в сторону, чтобы напасть на Галиана с фланга.

Галиан, однако, нырнул под белое пламя, ударившее в то место, где секунду назад была его голова, и повернулся на каблуках, все еще в немного согнутом положении, лицом к лицу со Словиэлем, с трубкой в руке, также извергнувшей пламя.

Чуть быстрее - и Галиану удалось бы направить линию огня мимо первого выстрела Словиэля и поразить его. Однако, в то время, которое занял у Галиана поворот, Словиэль опустил свое оружие чуть ниже, так что заряд, выпущенный Галианом, столкнулся с зарядом Словиэля. Две линии белого огня встретились и безо всякого ущерба для противников рассыпались искрами.

И с этого момента огонь из трубок извергался непрерывно.

За первым страшным обменом ударов - а Джим достаточно практиковался с Адоком в фехтовании на трубках, чтобы понять, насколько ожесточенной была борьба - оба Высокородных обменялись всего лишь обычным комплексом нападения и защиты. Как Джим уже понял, практикуясь с Адоком, фехтование на трубках было тем же самым, что и фехтование на шпагах, если принять во внимание, что длина такой шпаги может произвольно увеличиваться и уменьшаться. Линия огня могла варьироваться от шести дюймов до десяти футов, но не далее. Один заряд полностью уничтожался другим, а все остальное, в основном, зависело от ловкости и быстроты противников.